Итоги главного конкурса фестиваля в Роттердаме

Подведены итоги главного конкурса кинофестиваля в Роттердаме. Три "Тигра" присуждены фильмам из Мексики, Коста-Рики и Таиланда. Триумф неевропейского кино комментирует Андрей Плахов.

Все три картины-победительницы отличает неспешный медитативный ритм, отсутствие явной событийности и сильный акцент на связь с природой. Два из трех фильмов связаны даже названиями. Мексиканский (режиссер Педро Гонсалес-Рубио) называется "К морю" и показывает, как старый рыбак, живущий на коралловом рифе, проводит дни со своим взрослым сыном и маленьким внуком, как они ловят крабов, общаются с рыбами и даже с крокодилами, которые делят с людьми среду обитания. Контрастом к этим сценам становятся отчужденные пейзажи застроенной модернистскими зданиями окраины Рима (где некогда Микеланджело Антониони снимал "Затмение"): там живет мать мальчика, разведенная с его отцом, туда же вскоре отправится сам мальчик.

Фильм из Коста-Рики (режиссер Пас Фабрега) "Холодные воды моря" тоже использует в качестве места действия морскую натуру. Действие происходит под Новый год на райском побережье, где многие семьи проводят каникулы. Две из них оказываются в объективе внимания авторов: у каждой свои проблемы, фрустрации, скелеты в шкафу. Одну из тайн носит с собой девочка, то и дело убегающая от родителей и жалующаяся первому встречному, что это не родители вовсе, а тетя с дядей и дядя нехорошо целует ее в губы. Так ли это или девочка просто интересничает, до конца не выясняется. Зато ясно, что холодные течения в божественно теплом море приносят ядовитых змей, чьи укусы опасны, особенно для детей.

"Мирская история" — так назвала свой дебютный фильм Аноча Сувичакорнпонг из Таиланда, и поначалу в нем действительно заметно больше "истории". Ее формируют отношения прикованного к инвалидному креслу и обиженного на весь мир юноши с наемным санитаром. Но постепенно фильм превращается в медитацию на тему бренности земного существования и возможности жить только в настоящем моменте времени, без прошлого и без будущего.

Тайская постановщица сильно озадачила всех, заявив, что ее картина — это еще и метафора современного Таиланда после военного переворота, а парализованный юноша олицетворяет состояние общественного организма. Тем временем социальный подтекст виднее в фильме Бена Рассела "Пусть каждый идет куда хочет" (США—Суринам, приз ФИПРЕССИ) о потомках суринамских рабов, живущих трудной жизнью в согласии и повседневной борьбе с природой. В любом случае сегодняшнее кино бывшего третьего мира уже не отнесешь к разряду экзотики, провинциальной мистики или натуралистического эпатажа — хотя его герои без всякого стеснения занимаются перед камерой онанизмом или демонстрируют симптомы энуреза, а камера бесстрастно фиксирует кесарево сечение.

Это просто другое кино — даже не то, что появлялось с этих далеких территорий лет десять назад. Другой показанный в Роттердаме тайский фильм, "Нимфа", напомнил об этом, ибо его режиссер Пен-Ек Ратанаруанг считается почти классиком. Согласно недавнему опросу журнала FilmComment, открытием кинематографа XXI века (второе место в рейтинге) стал Апичатпонг Веерасетакул, тоже из Таиланда. То, что показывают в Роттердаме молодые азиатские режиссеры, свидетельствует о достигнутой ими новой степени импровизационной свободы и стилевой раскованности — уже после Цая Миньляна и Вонга Кар-Вая, главных режиссерских звезд азиатского кино.

Любопытно, что самым "европейским" фильмом конкурса оказался эстонский — "Искушение святого Тони" Вейко Ыунпуу. В нем было больше всего социальной критики (эстонского капитализма) и больше всего символики. Герой, разочарованный менеджер, бежал из международного притона декадентов (которые черт знает чем занимались под песню Высоцкого) голышом, прикрываясь эстонским флагом, а родственную душу находил в дочери русского работяги-алкоголика (в этой роли блеснула Равшана Куркова).

Контрастом к этой маньеристской эстетике прозвучал показанный вне конкурса свежайший японский "Символ". Его режиссер Мацумото Хитоси сам изображает обезумевшего потребителя, попавшего в огромный белый куб без окон и дверей и ставшего его пленником. По стенам куба беспорядочно разбросано множество кнопок, и стоит нажать на одну из них, как неведомо откуда вываливается всякая всячина: то соевый соус, то игрушки. Кроме этого героя, облаченного в пижаму в цветочках, в фильме есть еще несколько клоунов и других затейников, включая русских иллюзионистов и мексиканского рестлера. Картина сумасшедшего мира кажется тем убедительнее, чем меньше в ней претенциозности и больше детского простодушия.

Источник: Коммерсант.ru