«Октябрь» Сергея Эйзенштейна

Фильм «Октябрь» Сергея Эйзенштейна, посвящённый 10- летию Октябрьской революции, является своеобразным завершением кинотрилогии: «Стачка», «Броненосец Потёмкин», «Октябрь». Как известно, картина «Октябрь» (первое название фильма «Десять дней, которые потрясли мир») снималась с 1927 по 1928 год. Эйзенштейну пришлось на время оставить съёмки фильма «Старое и новое» («Генеральная линия») для того, чтобы реализовать данный проект. Идея его должна была заключаться в том, чтобы показать мощь и силу большевистской власти, строго держащей под контролем всех и вся, способной управлять всеми жизненными явлениями и процессами, но, как можно убедиться далее, эта идея не была реализована до конца. Скорее, революция была представлена как нечто хаотичное и беспощадное, не способное противиться истории и течению времени.

Мы также можем узнать, что вначале планировался гораздо более масштабный проект, включающий в себя выстрел с крейсера «Аврора», более чёткие попытки Керенского удержать власть, окончательное одержание победы над белыми и восстановление народного хозяйства после тяжело пережитого времени. Но, естественно, всё это просто не могло вместиться в фильм, и основное действие в этом случае осталось связано со штурмом Зимнего дворца. Как говорил сам Эйзенштейн: «сценарий сжимался по линии принципиальной, а не районной: отошла Москва, гражданская война… и ещё много цельного материала». ( В общем и целом, то же самое произошло и с картиной «Броненосец Потёмкин», где многие события так же были упущены из-за слишком большого размаха и масштабности).

Перед нами вновь предстаёт образ героя-Массы, толпы. Здесь нет ни индивидуальности, ни драматургического сюжета. Это была, своего рода, хроника произошедших событий, но, тем не менее, далеко не все эпизоды фильма можно к ней отнести. Если такие сцены как «голодные очереди», «братание на фронте», «расстрел демонстрации 3 июля» ещё можно отнести к документально-хроникальным, то остальные сюжетные моменты под данное описание явно не попадают: разрушение монумента в самом начале; грандиозный штурм (который на самом деле таковым не являлся) и многие другие. Данные ситуации представлялись либо вымышленными, либо не совсем достоверными, но в то же время они являлись своеобразными символами, переносящими нас к другому восприятию происходящих событий.

Для того времени у фильма присутствовала огромная материальная и техническая база. В съёмках было задействовано множество людей, каждому действующему лицу предоставлялся костюм и соответствующий ему реквизит, что, в общем, и помогло создать более точный образ героя-Массы.

Причём, если приглядеться, то можно заметить, что кроме сомнительно изображённого Керенского, камера ни на ком больше фактически не останавливается (за исключением, пожалуй, Корнилова и Ленина). Председатель Временного правительства предстаёт перед нами в различных положениях: лежит на постели; сидит в библиотеке и в кабинете, принадлежащими когда-то императорской семье. Особенное значение приобретает неоднократное повторение кадра, связанного с подъёмом Керенского вверх по ступеням Зимнего дворца. Появляющееся изображение «вращающегося механического павлина» ещё раз показывают его непомерные амбиции и самолюбование. Недаром образ в какой-то степени действующего лица соотносится с фигурой Наполеона в монтажном построении (статуэтка, изображающая императора).

Эпизод из фильма Сергея Эйзенштейна «Октябрь»

Показаны совсем нелицеприятные «защитницы Зимнего» (причём в полуобнажённом виде).

Братания красногвардейцев с «бойцами» генерала Краснова и пляски в честь прекращения раздора.

В свою очередь, фрагмент разведения Петербургских мостов 3 июля в день расстрела создаёт собой особый эмоциональный ряд. Нас приводит в ужас вид лошади на одном из краёв моста, буквально повисшей над водой и в итоге упавшей вниз, и вид убитой женщины на другой стороне моста. Причём автор сознательно противопоставил её смерти движение колёс «разводного механизма», как будто уничтожающего все основы нормальной справедливой жизни, наполняя её страхом и боязнью остаться незащищенным перед властными структурами.

Общий фон создают малозначительные персонажи, несущие в себе признаки принадлежности к тому или иному «стратификационному слою», например, обобщающие образы «эсера», «матроса», «большевика» и других представителей общественности, которые, так или иначе, участвовали в данных событиях.

Совокупность вышеперечисленных приёмов привела к тому, что картина стала довольно усложнена, уже не каждый мог понять её внутреннее содержание и смысл, что и привело к недопониманию картины со стороны зрительской аудитории. Но данные эксперименты привели к предположению Эйзенштейна о возникновении перспектив развития кинематографа, о появлении «интеллектуального кино», которое поможет ещё более углубиться в таинства искусства. Ведь кинематограф может не только создавать и придумывать свои сюжеты, но и экранизировать любые как обыденные, так и научно-познавательные, интеллектуальные глубокомысленные темы.

Кадры должны были стать свободны от какой бы то ни было зависимости и канонов (независимость от формы преподнесения, времени, пространства, взаимоотношений). Все нюансы должны были взаимодействовать и дополнять друг друга в зависимости от мнения режиссёра-постановщика.

Несмотря на некоторую несбыточность надежд, подобные мнения помогли в дальнейшем открытию и развитию новых возможностей, как в кинематографии, так и в последующем на телевидении.

Эпизод из фильма Сергея Эйзенштейна «Октябрь»

Именно, исходя из этого, авторы при создании фильма пользовались не столько общеизвестными фактами об Октябрьской революции, сколько собственными идеями и исходящими от них предпосылками. Все моменты, как главные, так и второстепенные являются частью единого сюжета и им же объединены.

Особое внимание привлекают к себе эпизоды, связанные с расстрелом рабочих и крестьян на углу Садовой и Невской и демонстрации, направленные против правления Временного правительства. Всё это снималось довольно скрупулёзно по рассказам и описаниям очевидцев, так сказать по следам событий. В результате, появилась довольно точная кинохроника случившегося.

Фигура Ленина (впервые появившаяся в игровом фильме) дополняет собой картину. Эффектно сняты сцены с митингом рабочих и солдат у Финляндского вокзала в день прибытия Вождя из-за границы. Его пламенная речь, обращённая к слушателям, направленная на то, чтобы уверить их в грядущей победе.

Но даже несмотря на это, Масса всё «поглощает вокруг себя». В.И. Ленин предстаёт перед нами не «железным руководителем партией большевиков, способным управлять историческим процессом», а, скорее своеобразной пародией на него. Главную роль Народного Вождя исполнил Василий Никандров, которого многие упрекали в «чрезмерной жестикуляции» и несоответствии поведения представленной роли, (об этом упоминал и Маяковский: «Отвратительно видеть, когда человек принимает похожие на Ленина позы и делает похожие телодвижения, и за всей этой внешностью чувствуется полная пустота, полное отсутствие жизни»). В итоге, «эксперимент» был признан неудачным, т.к. Ленин был лишён индивидуальных черт.

Используется в картине также идея Эйзенштейна о своеобразном «звуковом ряде, созданном средствами пластики звуковых ассоциаций», что включает в себя: арфу, сопоставляемую с меньшевиком, произносящим речь за трибуной, и такая же ассоциация балалайки и эсера (в свою очередь, являющиеся метафорами); «дрожание хрусталя» и т.д.

Эйзенштейн затрагивает и тему религии, являвшуюся на тот момент времени очень актуальной и проблемной. Возникло множество символов, характеризующих, в общей их совокупности, понятие «бога», (были использованы «католические, православные, конфуцианские религиозные предметы», символизирующие божественное начало).

Но эксперименты не удались из-за непонимания и неприятия общественностью подобного рода преподношения художественного материала.

Некоторые критики высоко оценили проделанную работу и высказали своё мнение о том, что данная картина явилась одной из самых лучших не только в техническом и монтажном плане, но и высоко оценили её художественный потенциал. Тем не менее, они же заметили и множество недостатков. Среди них и находится Крупская, которая назвала «Октябрь» «куском искусства будущего», но она же отметила «перегрузку картины символикой, невнимание к личным переживаниям героев» ( лишь показ движения масс). Некоторые моменты, по её мнению, получились слишком театральными и наигранными (особенно это касалось сцены с «разведением мостов», с сопоставлением вида женщины на одной стороне и лошади на другой). Напоминает она и о «неудачно выбранном образе Ленина». Эйзенштейн также очень много внимания уделил «лишним вещам» в кадре, они заполнили собой всё пространство, отвлекая внимание от более важных событий. В целом её заключение не было столь суровым, но и не являлось похвалой, т.е. картина не смогла удовлетворить тем запросам, которых от неё ожидали.

Многие предполагали, что именно «плюсы фильма» ещё более полно «раскрывали её недостатки». А именно, профессиональный монтаж и операторская работа буквально указали на нецелесообразность некоторых моментов, на уделение более пристального внимания абсолютно ненужным элементам. «Всё как-то слишком холодно и надуманно».

Но только будущее смогло расставить все акценты и отдать должное созидательному творчеству великого новатора, который воплотил в себе целую эпоху исканий и противоречий, но смог найти свой образный язык в кинематографе. Недаром ещё современник режиссёра Всеволод Пудовкин отметил: «Как я хотел бы иметь неудачу такой силы!». И сейчас мы можем видеть достойное тому подтверждение.