Окормлять и обслуживать

Беседуя с коллегами о драматическом изменении позиций артхауса на рынке аффектов, мы вплотную подошли к вопросу, который на самом деле волнует всех участников диспута гораздо сильнее, чем судьбы экспериментального кино. «На фига нужна критика?» — именно это регулярно спрашивают друг у друга кинокритики повсюду: от Москвы до Лондона и Чикаго.

Дело, разумеется не в приступе мягкотелой рефлексии. Web 2.0 и социальные сети действительно создали у зрителей-читателей достаточно убедительное ощущение того, что критиком, в принципе, может быть каждый.

Контраргументы старой гвардии обычно сводится примерно к тому, что «в ванной всякий может петь Шаляпиным» — мол, критиков вокруг пруд пруди, а вот хороших критиков — единицы. Не сообщается только, кого считать хорошим критиком и, главное, кто выдает патент на рецензирование (видимо, это должно делать само киноведческое коммьюнити, то есть цех, корпорация, которой, по сути, нет).

Презрение к «блоггерам» (произносить это слово нужно с отвращением), снобское желание всеми силами дистанцироваться от «непосвященных масс» (довольно странное для профессии, которая призвана эти массы окормлять и обслуживать) связано, очевидно, с общим ощущением нестабильности и ненужности профессии критика. Людей увольняют командами (как это произошло, например, с Variety). На пресспоказы стали пускать тех самых блоггеров. А главное, уже не совсем понятно, кто и зачем все это читает. Если в производственном процессе намечается интенсивный кадровый обмен между кино и контемпорари-артом (Гринуэй, Нешат, Маккуин), то процесс трактовки киноизображений находится явно в кризисе, если не в глубокой панике.

Сравните — арткритика является полноправной участницей процесса, комментарий воспринимается всеми участниками арткоммьюнити как точно такой же художественный акт (неслучайно все русские современные художники прекрасно, внятно и регулярно пишут в «Художественный Журнал»). Они не обслуживают интересы «народа» (который, как говорит Монастырский, есть второй главный враг художника), они короли мира.

А кинокритик, действительно, находится сегодня в довольно идиотском положении (пример России, думаю, очень показателен, потому что многие тренды здесь не маскируются социальными институтами, культурной политикой и прочим — напротив, в РФ все предельно честно и утрировано). Ведь как работает в большинстве случаев СМИ? Либо тупо обслуживает интересы некой мафии, либо тенденциозно с ней борется. Критик в такой ситуации вынужден либо вальсировать с рекламодателем, либо лезть на баррикады. Вряд ли это подходяще занятие для «интеллектуальной элиты» и «лидеров мнений».

Есть и другая позиция — обслуживать интересы читателя. Обычно гипотетического, потому что его в глаза никто не видел; большинство журнальных концепций утверждают, что это призрачная фигура с солидным доходом, которой некуда деть время и 5 тысяч долларов. В таком случае задача рецензента оказывается не менее идиотской: он пытается комментировать и трактовать увиденное, в то время как фильм стремится говорить со зрителем один на один, без посредников — в отличие от того же современного искусства, где фигура зрителя уже давно выпала из системы художник-галерист-покупатель. Так что кинокритику остается либо, хихикая, пересказывать сюжет, нанизывая на него анекдоты из жизни и сомнительные наблюдения в духе натурализма, либо пытаться соригинальничать, и забабахать что-то философическое, совершенно перпендикулярное мессиджу кинокартины, что не всегда хорошо получается даже у Славоя Жижека. Все это, конечно, касается массовой журналистики, а не профильных изданий, главными читателями которых, подозреваю, оказываются его авторы.

Единственный достойный выход из этой ситуации, как мне кажется — возвращение к авторской, предельно субъективной журналистике 90-х, когда критик фашистски транслирует читателю свой собственный трип — так, как это делает, например Денис Горелов. Самый чистый и экстремальный пример такого рода сегодня — это lj-юзер moskovitza. Проблема в том, что подобная критика, с одной стороны, может существовать лишь в теплом заповеднике с приличным окладом, а, с другой, являясь сама по себе мощным жанром, совершенно не нуждается в коллаборации с киноиндустрией, а потому не может рассчитывать на ее финансовую поддержку, которая могла бы обеспечить такой оклад. Так что критикам остается превращается в рок-звезд по примеру того же Жижека и концертировать со spoken-word выступлениями. Что, собственно, уже и начинает происходить в многочисленных киноклубах и кинолекториях.

Это, кстати, выход и для артхауса. Кажется, что коллективные просмотры авторского кино могут сохраниться только в формате клубного, статусного, снобского мероприятия, создающего у посетителя ощущение причастности к группе избранных, к какой-то изысканной, квазибогемной жизни. И тут главное — позаботиться о наличии бара.

Источник: журнал «Сеанс», Василий Корецкий