Немое кино / Часть 9: Импрессионизм, сюрреализм и советский монтаж

К концу первой мировой войны французская кинопромышленность лежала в руинах, полностью утратив свое былое лидерство. Однако во Франции нашлись критики и режиссеры, твердо вознамерившиеся восстановить репутацию национального кинематографа. В первую очередь среди них следует выделить Луи Деллюка. По его мнению, французская школа кинорежиссуры безнадежно устарела. Он призывал таких режиссеров, как Жермен Дю-лак, Жан Эпштейн и Марсель Л'Эрбье, учиться искусству монтажа у Гриффита, Инса и Чаплина, а оригинальной технике киносъемки - у скандинавских мастеров и немецких экспрессионистов.

Импрессионизм и сюрреализм

Но кое-кто счел чересчур традиционными даже взгляды самого Деллюка. Это были художники, принадлежавшие к группе "Дада", которые отвергали все общепризнанные каноны искусства. Их фильмы далеко не всегда имели сюжет. Иногда они просто состояли из не связанных между собой выразительных кадров. В других случаях они представляли собой череду абстрактных фигур, нарисованных или вытравленных непосредственно на кинопленке. Примерами подобного кино могут служить картины Мэна Рэя "Возвращение к разуму" (1923) и Фернана Леже "Механический балет" (1924), давшие толчок так называемому второму авангарду.

Немалое влияние на кино авангарда оказывал и сюрреализм. Сюрреалисты стремились взорвать обыденную действительность с помощью странных, будоражащих сознание образов. К примеру, Луис Бюнюэль совместно с художником-сюрреалистом Сальватором Дали поставил фильм "Андалузский пес" (1928). Там была сцена, в которой глазное яблоко разрезалось бритвой. Бюнюэль задался целью высмеять общество и шокировать зрителя.

Рене Клер, напротив, использовал элементы сюрреализма для развлечения публики в картинах типа "Соломенной шляпки". Блистательная комедия Рене Клера "Соломенная шляпка" (1927)повествует о похождениях незадачливого жениха, который не может вернуться на собственную свадьбу, пока не достанет шляпку взамен той, что съела его лошадь.

"Французский Гриффит"

Абель Ганс также испытал сильное влияние авангардизма. Однако свое прозвище "французский Гриффит" он заслужил благодаря железнодорожной эпопее "Колесо" (1922) и картине "Наполеон" (1927), в которой прослеживалась ранняя карьера Наполеона Бонапарта. Ганс хотел, чтобы зритель получил исчерпывающее представление о ходе сражения, для чего камера прикреплялась к седлу скачущей галопом лошади, к маятнику и даже к футбольному мячу, имитирующему полет пушечного ядра. Он также изобрел систему так называемого "Поливидения", использовавшую сразу три камеры для панорамного охвата горных переходов и полей сражений. Для демонстрации таких сцен на огромном экране требовалось три кинопроектора. Несмотря на то что продюсеры сильно сократили фильм, "Наполеон" по сей день остается одним из величайших шедевров эры немого кино.

Гансу удавалось сочетать повествовательную манеру Д.У. Гриффита с образностью экспрессионистов и импрессионистов. Он также использовал особую форму монтажа, разработанную к тому времени в Советском Союзе.

Советский монтаж

До первой мировой войны кино играло весьма незначительную роль в жизни большинства россиян. Ситуация резко изменилась после революции 1917 года, когда новое правительство возглавил Ленин, который провозгласил, что "из всех искусств важнейшим является кино", и разослал киносъемочные группы по всей стране на поездах и речных судах. Эти группы снимали, монтировали и показывали пропагандистские ленты, призванные формировать общественное мнение. Такие агитпроповские фильмы должны были агитировать миллионы неграмотных рабочих и крестьян за преимущества и перспективы нового коммунистического режима.

Самым знаменитым агитпроповским режиссером был Дзига Вертов, основавший документальный киножурнал под названием "Киноправда". В фильмах, подобных "Человеку с киноаппаратом", он заставлял десятки кадров стремительно проноситься по экрану, что должно было символизировать революционную энергию и энтузиазм. Кроме того, Вертову поневоле приходилось прибегать к столь динамичному стилю ввиду нехватки кинопленки.

Схожая проблема стояла и перед Львом Кулешовым, преподавателем только что открывшейся в Москве Госки-ношколы.

В Советском Союзе говорили более чем на 100 языках, поэтому новый коммунистический режим предпочитал использовать в пропагандистских целях немое кино. В начале 1920-х годов десятки агитпроповских поездов рассылались по стране, чтобы донести идеи коммунизма до 160-миллионного населения.

Он обучал своих учеников искусству монтажа, заставляя их заново монтировать уже существующие художественные ленты, вроде "Нетерпимости" Д.У. Гриффита.

По мнению Кулешова, значение того или иного эпизода фильма целиком зависит от интерпретации аудиторией последовательности, в которой соединены между собой отдельные кадры. Он доказал это в ходе эксперимента, когда один и тот же кадр лица актера выражал голод, если он появлялся на экране вслед за кадром с тарелкой супа, горе при параллельном монтаже с изображением тела в гробу и умиление, будучи смонтированным с кадром, где ребенок играет с плюшевым мишкой. Эта зависимость получила название "эффект Кулешова". Она оказала существенное влияние на дальнейшее развитие теории и практики монтажа.

Другие режиссеры приспособили эту же технику монтажа к собственным творческим устремлениям. К примеру, Всеволод Пудовкин широко использовал метод сочетающихся образов в широко разрекламированном фильме "Мать" (1926). В свою очередь, Александр Довженко развивал оригинальный стиль, основанный на поэтическом противопоставлении прекрасных украинских пейзажей суровой реальности того времени, как, к примеру, в картине "Земля" (1930).

Впрочем, не все кинорежиссеры разделяли мнение, что подобный метод монтажа является оптимальным. Еще один советский режиссер - Сергей Эйзенштейн доказывал, что эмоциональное воздействие фильма будет намного сильнее, если монтировать кадры в таком стремительном темпе, что зрительные образы будут едва ли не врезаться друг в друга. Свои взгляды он воплотил в картинах "Стачка" (1924) и "Броненосец Потемкин" (1925). В этих лентах режиссер отказался не только от традиционного сюжета, но и от обязательных прежде главных персонажей.

Броненосец 'Потемкин'

"Броненосей Потемкин"-СССР, 1925 год, режиссер Сергей Эйзенштейн.

Действие этой впечатляющей картины разворачивается в 1905 году, во время восстания на борту российского броненосца "Потемкин" и последующих событий в близлежащем одесском порту.

Идеи Эйзенштейна относительно интеллектуального монтажа со сталкивающимися изображениями получили в этом тщательно смонтированном фильме свое наиболее полное выражение. Он состоял из 1346 отдельных съемочных кадров (по сравнению с 600 в средней голливудской картине того времени) и сочетал в себе чуть ли не документальный реализм с эпизодами высочайшего эмоционального накала и с откровенной политической пропагандой.

Наиболее волнующей сценой фильма стал эпизод расстрела вооруженными солдатами мирной толпы, включая женщин и детей, на ступеньках портовой лестницы в Одессе. Эйзенштейн снимал с самых разнообразных точек и дистанций. Затем он ритмично монтировал отдельные кадры, чтобы вовлечь зрителя в самую гущу событий. Замысел был в том, чтобы зрители ощутили себя скорее жертвами трагедии, чем ее свидетелями. Этим он надеялся вызвать в них сочувствие к борьбе рабочего класса России против его угнетателей.

Главным действующим лицом сделал революционные массы. Впечатление от его картин было столь ошеломляющим, что они были запрещены во многих странах, опасавшихся роста коммунистических настроений.

В 1927 году Эйзенштейн снял картину "Октябрь", посвященную революции 1917 года. Образный ряд фильма призван был выразить весьма сложные идеи автора, однако его замысел остался не понятым большинством зрителей. Вскоре советские власти устроили гонения на любые индивидуальные подходы к киноискусству. Началась эпоха социалистического реализма, согласно которому главной задачей любого художника стало воспитание масс и прославление коммунистической партии. Возможности для творчества были резко ограничены, и "золотой век" советского кинематографа подошел к концу.

Конец 'великого немого'

Итак, всего за каких-нибудь 30 лет кинематографисты из разных стран - Мельес и Портер, Гриффит и Эйзенштейн - превратили "живые картинки" из новомодного аттракциона в весьма развитый вид искусства. Однако к 1927 году публика, особенно американская, начала уставать от довольно однообразных стилей и сюжетов средней кинопродукции, а также от титров с диалогами и пояснениями, то и дело прерывавших действие. Так что "киномоголы" вынуждены были, чтобы не потерять зрителя, обратиться к звуковому кино. А поскольку Голливуд доминировал на мировом кинорынке, то в течение каких-то трех лет немое кино практически прекратило свое существование во всем западном мире. Эпоха смелых кинематографических экспериментов осталась позади.