Илья Замешаев: «Приличному человеку должно быть стыдно, если у него нет аккаунта на одном из крауд-ресурсов»

На «Планете.ру» завершается сбор средств на короткометражную ленту «Колокол и флейта». До запрошенных 300 тыс. рублей всего ничего, и почти снятая картина уверенно входит в постпродакшн. Что и требовалось доказать? О том, как 30-минутный фильм Дмитрия Майорова добывал эти доказательства (без чудес не обошлось!), рассказывает сценарист ИЛЬЯ ЗАМЕШАЕВ, попутно объясняя, что такое российское независимое кино, почему ему интересен «маленький человек», сможет ли оно когда-нибудь жить с народной складчины…

Народное финансирование кино не новость. Но, увы, только не у нас. Разумеется, российские кинематографисты слышали о краудфандинге (слух особенно прочистился после успеха «Вероники Марс» и, скажем, «Петрушки» Мирзоева и Шендеровича), но крауд-платформе Planeta.ru так же далеко до «Кикстартера», как «Кикстартеру» близко до точки росы.

141 проект «Планеты.ру» — это всего лишь, простите за арифметику, 0,35% от кикстартеровских 40 348 кино- и видеоначинаний. При этом западная крауд-площадка объединила 2 млн 730 тыс. киножертвователей и вдохнула жизнь в 15 706 картин (короткометражных, музыкальных, документальных и т. д.). Тем, думается, интереснее отважные российские крауд-киношники и их успехи.

Всякий знает, какое из искусств в России «важнейшее». То есть наше набычившееся государство уделяет вам особое внимание — не в том смысле, что денег даёт (мало), а следит «как бы чего не вышло». Но вы всё равно живы. Или не живы? Или независимое («инди») кино вовсе не пересекается с властью?

Илья Замешаев: Сомневаюсь, что государство уделяет кинематографу должное внимание. Оно следит за нефтью, а нашим большим кино занимаются американцы и некоторые продюсеры. Возможно, скажу сейчас полную чушь. Американцы давно строят свои студии в Европе и, следовательно, диктуют правила. Смотрите, что получается. Фильм, снятый на американской студии в Италии, воспринимается как итальянское кино. Ну и так далее.

Американцы научились мимикрировать под европейский кинематограф. Если мы внимательно посмотрим на наши продюсерские центры, то заметим, что контрольный пакет акций принадлежит иностранным инвесторам. Самые добротные отечественные сериалы — это чаще всего адаптации западных проектов. И снимаются они под патронажем тех же инвесторов. Это американцы помнят, какое из искусств важнейшее, помнят, что кино — мощный идеологический инструмент, поэтому и следят за тем, чтобы наш национальный кинематограф был слабым. Это моя личная паранойя, и дай бог если это не так.

Следующая власть — продюсеры телевизионных каналов. Их основной интерес — привлечение рекламодателей и бесперебойное экономное производство. Они знают, что над ними существует некая власть, поэтому политики не касаются. И только следом за упомянутыми фигурами идёт государство, которому либо напоминают, что у нас проблемы с кино, либо оно само вспоминает, что кинематограф — это инструмент. И по старинке озвучивает свои запросы, на которые Госкино иногда объявляет «творческие» конкурсы. Сейчас, насколько мне известно, в тренде «крымнаш». Если я прав, то через пару лет повалят добрые фильмы про море и горы.

Пересекается ли в такой ситуации независимое кино с властью? Не думаю. Сейчас интересная ситуация. «Бери камеру и снимай». Многие активно ищут новые пути финансирования. И, как ни странно, появляются инвесторы, которым по каким-то причинам хочется вкладывать в кино (причин много, поэтому просто поверим, что некоторые дают деньги из любви к искусству). Конечно же, и независимое кино иногда соприкасается с властью. Происходит это в тот момент, когда из «как бы чего не вышло» получается нечто провокационное (трудно вспомнить, когда такое было в последний раз, но точно было).

Вообще, противостояние «власть — художник» уходит куда-то в тень. Если оно и есть, то я конкретными фактами не располагаю. Помню только, что «для построения идеального государства из общества надо изгнать поэта». И сейчас поэтов заменили в меру талантливые исполнители. Один мой приятель называет их криэлторами.

Катастрофы, кунштюки (всякая чушь), секс, криминал — главнее в нынешних газетах (и мозгах) нет ничего. А вы вдруг про люмпена с флейтой и его метания. Как вы отважились на целые полчаса с «маленьким человеком»? (Я это, наверное, к тому, что вам, кино, как-то удалось остаться универсальным общечеловеческим языком, а вот нам, журналистике, повезло меньше — о простом человеке теперь не пишут, его нет…)

И. З.: Мне здесь трудно не слукавить. Первое. Люмпеном героя назвали вы, а не я. Либо это с вашей стороны провокация, либо наш недогляд в описании проекта. Мне важно эту ситуацию прояснить, так как она базовая в отношениях с возможными продюсерами.

ОК, пусть будет «маргиналом» :-)! (На всякий случай приведу для читателей кусочек синопсиса: «Петька, флейтист, 30 лет, забросил музыку, подрабатывает в ЗАГСе только для того, чтобы потом пропивать эти деньги».)

И. З.: У нашего героя есть жена и сын. Да, у героя когда-то была своя музыкальная группа, а сейчас он работает в ЗАГСе. То есть ему есть на что пить. Беда в том, что творческая личность у нас автоматически записывается в разряд деклассированных элементов. Это стереотип, но кино как раз со стереотипами и работает. Стереотип — это то, что позволяет быстрее усваивать информацию. Разберёмся с героем как носителем информации и с его позиционированием в заявке нашего проекта.

Продюсеры утверждают, что творчество — область сложная и узкоспециальная (то есть герой будет интересен небольшой группе художников). А я вот считаю, что в определённом возрасте все мы художники. И большинство из нас подспудно помнит свои нереализованные творческие планы. Наша задача достучаться до этого уголка памяти.

Алкоголизм, продолжают давить на меня воображаемые продюсеры, это аномалия, которая самим алкашам неинтересна. Интересна или нет, но у нас пьющая страна. Не надо ворошить статистику, чтобы убедиться в том, что каждый из нас косвенно знаком с проблемой пьянства. Умолчу про восторженный пятничный алкоголизм, но процитирую серпуховскую (мы снимаем в Серпухове) дорожную полицию: «Приезжайте перед Новым годом! Начнутся корпоративы, и пьяные бабы будут пачками падать на рельсы». Так что народу интересно про то, как оступаются ближние. Это первое.

А вот второе выразить сложнее. Если мы снимаем не только для себя (тем более если делаем это на народные деньги), то каждую секунду думаем о зрительском внимании, о его интересе. И здесь на подмогу приходят… всякая чушь, секс и криминал. Другое дело, в каких пропорциях это подаётся и к каким выводам подводит. Меня больше настораживает, когда именно через чистенькие респектабельные проекты исподволь навязываются низменные ценности. Откровенная грязь — это уже побочный продукт более серьёзной идеологии (вспомним, кто у нас рулит так называемым визуальным контентом).

Третье. Мы рискнули говорить о маленьком человеке по той причине, что «про люмпена с флейтой и его метания» будет интересно самой широкой публике. Конечно же, всё зависит от исполнения, поэтому на эту тему говорить рано. В кино многое предугадать невозможно. Не снимешь — не поймёшь.

Завсегдатай электрички «Москва — Серпухов» режиссёр Дмитрий Майоров (в центре) ещё не знает, что солнечная золотая осень, без которой фильму не быть, очень скоро сдастся дождям и промозглому небу,
а потом и вовсе покорится «белым мухам»…

Как, из чего и ради чего выросла эта лента? Как долго вынашивалась? Как вы расцениваете «Колокол и флейту»: просто ещё один киноопыт («продвинутая» «Девушка с флагом») или что-то большее? Впрочем, картины ещё нет, но вы… вы её уже чувствуете? То ли вы, то ли Дмитрий написали (очень образно): «Мы, словно, пчёлы, собирая пыльцу, немножко дуреем от её свежести… Почувствовали атмосферу фильма…» В чём это выражается?

И. З.: Про свежеть это, скорее всего, Митя (Дмитрий Майоров, режиссёр фильма) сказал… Я где-то читал, что пчёлы о пыльцу стирают лапки, а крылья их стираются о воздух. Учёные даже вычислили износ пчелиных крыльев. Видели в детстве умирающих пчёл? Вот у них действительно какие-то ошмётки крыльев… И дело совсем не в том, что кто-то из нас оптимист, а кто-то пессимист. Начался съёмочный процесс, и режиссёр только на площадке может полностью окунуться в творчество. Возможно, Митя говорил об одурении от вдохновения :-) Хотя, что за медоносные пчёлы жужжат в его голове, лучше спросить его самого.

А сценариста самое время расстрелять, потому что все остальные, включая режиссёра, решают какие-то странные задачи. Шучу.

Лента выросла из реального случая, происшедшего с нашим общим приятелем. Идея воплотить частную историю в картину пришла Мите. И мы год в этом частном случае искали общее (базовое, если угодно, и мифологическое). История настолько переработалась, что мы уже не помним, что было на самом деле, а что вымысел. Точно уверены в одном: что-то подобное обязательно происходило если не с нами, то с кем-то из наших пьющих друзей… Обратите внимание, я всякий раз цепляюсь за то, что это может задеть почти любого зрителя.

Ради чего? Мы уже обсудили, что «жена и сын, творчество, опьянение и упоение падением» может быть понятно многим. В этой работе мы затронули ещё одну проблему — проблему веры, с которой сталкивается каждый полноценный человек. «Спалю» тему, если скажу, что наш персонаж проходит мимо Бога. Это очень важно, это то, ради чего вся суета: проходит мимо Бога. Не знаю, как сказать точнее (ради этой невыразимой в словах точности, — вот ответ), но «мимо» в нашем случае — это не отрицание, а присутствие Бога. Большего я просто не имею права говорить, иначе обману ожидания…

В моей голове за год на историю наслоилось множество пластов, а на экране мы увидим, возможно, слишком примитивный сюжет: поссорился, выпил, поехал, вернулся. Никакой эзотерики, никаких эстетских вывертов. Простенький роуд-муви. Что-то большее или меньшее? — В этих категориях судить не могу. По самоотдаче всей группы — такой же киноопыт. По предварительной работе — да, нечто большее, иначе было бы скучно.

Оператор Сергей Левин (слева), наверное, рад отдохнуть от тряской электрички…

Взглянем на запад. Крауд-сайт «Кикстартер»: 40 254 кино- и видеопроекта, 15 676 успешных (профинансированных) кампаний, 2 723 364 народных инвестора; полнометражная «Вероника Марс», самый успешный краудфандинговый кинопроект «Кикстартера» (и вообще), привлекла 91 585 «акционеров» и собрала $5 702 152, причём $1 млн был «поднят» за 4 часа 24 минуты после старта кампании, $2 млн — чуть больше чем за 10 часов… Характерен заголовок в CNN Money: Hollywood’s new funding model: Kickstarter («Новая модель финансирования Голливуда»). Впрочем, модель моделью, но художественная «Вероника» пока почти одна, всё остальное это короткий метр, документальное кино, ТВ, анимация, фестивальные вещи, музвидео, то есть не массовые жанры. Как думаете, «Вероника» — это просто случай? В России немассовые жанры могут массово жить с краудфандинга? Что нужно, чтобы это случилось?

И. З.: «Вероника» прежде всего интересный, сильный, увлекательный сериал. Мне непонятно, почему авторы обратились к народному финансированию (а не нашли обычных для Голливуда источников)…

…Вероятно, просто потому, что там краудфандинг работает, он перестал быть забавой, «фишкой», стал очевидностью.

И. З.: …Но успех этого проекта далеко не случаен. Охотно верю, что сериал (на основе которого строилось художественное кино) набрал два миллиона поклонников. Оставалось только оповестить их и с каждого собрать по доллару. Художественная «Вероника» одна, но к краудфандингу (сейчас в Интернете подсмотрел) обращались Аарон Соркин, Люк Бессон, Ридли Скотт и Дэвид Линч. Интересно, чем завершились их сборы (некоторые из них обещали возврат средств с прибыли, что мне кажется более правильной моделью)…

Ни в России, ни в кинематографе невозможно что-либо прогнозировать. Особенно когда это касается финансов. Наверняка немассовые жанры могут жить за чужой счёт, но для этого нужен грамотный пиар. Если краудфандинг в тренде, то приличному человеку должно быть стыдно, если у него нет аккаунта на одном из крауд-ресурсов. Если к этому начинанию подтянуть грамотных политтехнологов, то завтра большинство возжелает и творить, и спонсировать, и хвастаться вложениями/достижениями.

Другое дело, что западный мир давно измеряет уровень жизни не суммой заработка, а количеством трат. Мы подошли к этой черте? Вот та часть, что достигла европейского уровня жизни, уже понимает, что тратить не менее важно, чем просто зарабатывать. Кто-то каждый день оставляет официанту за паршивый кофе (пока у нас в кофейнях будут подавать отвратительный кофе, ничего не изменится), а кто-то эти чаевые вкладывает в реализацию «странных проектов».

Утрирую, разумеется, но подвижки есть. Растёт желание не только потреблять, но и поддерживать. Другой вопрос, кому что нравится потреблять. На всякий случай уточню: ещё вчера я о краудфандинге ничего не знал, поэтому фантазирую.

Есть ли у инди-кино ещё какие-то способы финансирования? Как «вы» выживали «до «Планеты»»?

И. З.: Ну, «выживали» — это громко сказано. Никаких страшных займов мы не делали и неподъёмных задач перед собой не ставили. Это, наверное, машину можно взять в кредит, а потом бегать от банков. К съёмке приходится привлекать людей, поэтому если вы пребываете в иллюзиях, то в вашем окружении обязательно найдётся хоть один здравомыслящий человек, который возвратит вас на землю. Выживание в нашем случае это придумывание сцены и условий, в которых эту сцену можно реализовать. Мне кажется нормальной ситуация, когда автор начинает с коротких рассказов, повестей и только затем переходит к роману. От опытов с забавными четверостишиями к поэмам. Это естественный путь, мои слова подтвердит любой фитнес-тренер.

Говорю к тому, что меня удивляют авторы, которым не дают снимать полный метр или писать роман. Я не знаю никаких способов или источников финансирования, но знаком с выпускниками экономического факультета ВГИК, которые умеют считать только миллионы (обычно чужые). Думаю, первые проекты надо начинать либо в складчину, либо зарабатывать на них отдельно и самостоятельно.

День Белых Мух. Неприятный, но всё-таки побеждённый.

(К слову, краудфанинг — это и есть складчина.) Размышляя о своей крауд-кампании, вы вспоминали (http://zurblog.ru/) уличных музыкантов: «…В переходе трафик и постоянная мелодия… А как быть в Сети? То ли круглыми сутками напоминать о проекте, то ли надеяться на чудо…» В итоге у вас всё (почти) срослось, получилось. Что сработало? Поймали «трафик», «безостановочно играли»?

И. З.: На днях где-то прочёл, что «количество собранных средств напрямую зависит от количества написанных о проекте букв». Это похоже на правду. Я вошёл в эту кампанию совершенно неподготовленным. Сначала, насколько мне известно, мы нашли мецената, а затем начали кампанию. Закономерно, но несколько неожиданно.

Да, с вами случилось небольшое «чудо». Можете сказать, кто тот человек, что сделал «основной взнос»? Из своих — киношников? Просто сочувствующий? Вам это будет чего-то стоить (продажа части души etc)?

И. З.: Я в подобные чудеса не верю (собираюсь об этом писать, поэтому придержу тему). Поиск средств (а это не только деньги, но и люди, и техника) вёлся ещё тогда, когда мы сидели над сценарием. Митя каким-то образом вышел на мецената (и если бы он не обивал продюсерские пороги, то чуда не произошло бы), который уже поддержал множество крауд-проектов. Это всё, что мне известно.

Не думаю, что речь шла о покупке души, но и более мелких условий нам пока не ставили. Да, конечно же, чудо. И это чудо происходит в том самом обычном переходе, когда мы без вопросов отдаём прохожему мелочь. Сравнение с переходом мне, кстати, не нравится. Во-первых, суммы несопоставимые, а во-вторых, меня раздражает, когда подают на «отвяжись». Уверен, наш меценат собрал на нас достаточно «компромата» и понимает, с кем имеет дело. Надеюсь, не последнюю роль сыграл и сценарий.

Как долго вы готовили крауд-кампанию? Или это экспромт :-)? Сомнения, надежды, ожидания, тонкие моменты? Кто-то из ваших знакомых уже проходил через это? Примеры, ориентиры?

И. З.: Для меня, к сожалению, это был экспромт. Сомнений было много, ожиданий ноль. Сейчас я бы заложил в бюджет предварительную рекламную кампанию и кампанию для продвижения фильма, но об этом чуть позже. Ориентиры? Арсений Гончуков и Марина Потапова (сценарист «Пыли» и «Шапито-шоу»). Каким образом они сняли то, что сняли, — загадка, требующая слепого поклонения :-).

Теперь, после всего, вы определились с тем, как называть того, кто поверил в вашу картину: благотворитель, меценат, инвестор, спонсор? А зрителей-единомышленников в ходе кампании вы нашли? И вообще, думали ли вы о том, что «инвесторы» — это и есть ядро вашей будущей аудитории? Ведь понятно, что теперь вы пришли в крауд надолго, и ваши «инвесторы» от проекта к проекту будут только прибывать. Но что было до первой кампании? Вам было всё равно («любая аудитория наша, лишь бы срубить денег, а кино само себя покажет». Это не ваши слова :-), это просто мысли гипотетического киношника, поставленного перед проблемой) к кому и как (средства — все ли они хороши?) крауд-обращаться?

И. З.: Почему-то не могу ответить ни на один из вопросов. Над реализацией проекта сепаратно работают несколько участников съёмочной группы, поэтому мне важно мнение остальных. В данном случае — благотворитель или меценат, так как нам не диктовали условий. Получается, что в нас действительно поверили. Инвесторы как ядро аудитории? Нет, тогда надо делать кино для и про инвесторов. И попутно «рубить бабло». Такие схемы я видел и могу сказать, что они работают. Можно ещё проституцией заняться, дело востребованное. Часть вопросов проигнорирую, немного устал от вашей дотошности.

От тишайшей платформы «Авангард», на которой велись съёмки в День Белых Мух, до Серпухова с его «Неупиваемой чашей» всего 3 км.

То, что устали, — комплимент. Спасибо :-)! А с «краудфандингом» (с термином) разобрались :-)? Так «попрошайничество» ли это? (Кстати, тут один мой «оппонент» высказался ещё изысканнее: «попрошайничество на краудфандинг». За что был бит смертным боем.)

И. З.: Всё-таки попрошайничество, так как обращаемся мы безадресно, ко всем сразу, как в толпе. И никаких обещаний не даём (да, даём гарантию, что проект завершим, да, предлагаем всякие бонусы, но не утверждаем, что над нашей комедией вы будете до упаду ржать, а над драмой утирать сопли). Другое дело, что всякие сложные термины облагораживают ситуацию.

Я уже говорил, что нам не хватает грамотных законодателей мод. Меня больше интересует, что о краудфандинге думают те, кто по другую сторону проекта. Как к этому относятся меценаты и благотворители? Они бездумно выкидывают деньги на ветер или идут на риск, ожидая от нас подвигов?

Ладно, попрошайке нужно на жизнь, ему требуется некий прожиточный минимум. Мы же собираем на то, что как раз к выживанию имеет самое косвенное отношение. Вопрос не такой однозначный, и я сомневаюсь в собственных утверждениях. Рухнет ли мир без нашего творчества? И да, и нет. Мы создаём с внутренним ощущением, что без этого не обойтись. Культурологи нас поддерживают и говорят, что именно в творчестве проявляется лицо народа (слово «нация» уже страшно произносить). У многих есть потребность в произведениях искусства. И благодаря этой потребности возникают меценаты. Вот загадка природы: те, кто поддерживают чужие творческие искания. Их и надо спросить. Без них мир точно бы рухнул, это очевидно.

У нас, в журналистике, которая отваживается на краудфандинг, самое трудное — достучаться до единомышленников («благотворителей», «меценатов» и т. д. по вашей ранней версии). Путь один — публикации в прессе. Но при нынешнем состоянии цеховых умов и самого цеха это полуфантастика, увлечь коллегу простой мыслью о том, что мы не себя «пиарим», а общее будущее, невозможно. А как у вас с цеховой солидарностью? В «Искусство кино», в «Сеанс»… обращались за помощью? Поддержал ли вас кто-нибудь из киношных «топ-блогеров» (не знаю, правда, есть ли такие)?

И. З.: Выше я признался, что проект был для меня неожиданностью. И я начал метаться. Сначала замусорил свой журнал, затем сети виртуальных друзей. Дальше было труднее. Осознал, что не вне тусовки просить о пиаре некого. Киножурналы инертны, до публикации пройдёт больше времени, чем требуется на съёмки фильма (говорю это не просто так, хотя, признаюсь, в журналы не обращался). И все эти переговоры требуют времени. И определённого настроя. Понял, что для этого нужен отдельный, специально обученный человек. Но пока фильма нет, он никому не нужен. А требуется доказать обратное.

Большинство топовых блогеров пишут за плату, — следовательно, это отдельная статья расходов, которую мы не учли. И такая же ситуация с последующим продвижением на фестивали. Не секрет, что большинство рейтинговых интернет-роликов (обобщаю) начинали свой путь с платной раскрутки. Это отдельные технологии, о которых мне кое-что известно, но позволить их себе мы пока не можем. Случаются, разумеется, чудеса (те самые чудеса, природу которых мы попросту не понимаем). Про цеховую солидарность скажу вот что: всех, кого попросил, свой «лайк» внесли. Вот и всё.

В том-то и дело, что «не прислоняться» у Петьки никак не получается…

«Что-то вроде вложения в будущее российское кино… которое рано или поздно начнёт приносить радость». — На старте вашей кампании краудфандинг занимал вас всерьёз. Но я о другом. Не могли бы вы уточнить смысл этого загадочного термина — «радость»? А то мы (кинолюбы) никак не можем договориться, чего хотим от российского кино: то ли его полного перезапуска (до основанья, а затем), то ли «Горько! — 130»… Подскажите, чего нам надо хотеть.

И. З.: Краудфандинг и сейчас меня занимает :-). А с радостью вы хорошо меня подловили.

Начну с того, что подавляющее большинство понятия не имеет, чего хочет. Приведу пример. На заре перестройки в переходы хлынули потоки духовной литературы. Народ настолько возжаждал духовности, что всякие гуру собирали стадионы. И чакры открывали, и наркоманов превращали в бизнесменов, и воду заряжали. Затем рядом с автобусными остановками появились палатки, и как оказалось, народ смертельно хочет пива. Пиво пили на ходу, в вагонах метро, в подъездах. А теперь посмотрите. Палатки снесли, дешёвое бутылочное пойло народ сменил на элитные сорта разливного пива. Пить на бегу неприлично, надо расслабленно сидеть в кабаке. А скоро подрастёт поколение, которому не объяснишь, что такое зависимость от табака.

Анна Гудкова (эксперт по питчингу) на месте расстреливает авторов, которые начинают презентацию со слов «этот фильм давно ждали зрители». Зритель не может ждать того, чего не существует (ну, если дело не касается любви или божественного вмешательства). И не может хотеть того, чего хотеть не может. Бывает пресловутое попадание в зрительские ожидания (но думаю, что это заслуга политтехнологов). «Горько! — 130» необходимо по той причине, по которой нам нужна индустрия. Индустрии у нас нет, как нет промышленности и всего остального (если только речь не о Сколкове, где, наверное, есть всё). Когда 130 раз снимут «Горько!», то появятся и 13 фильмов, которые (на фоне «Горько!») вызовут у вас неподдельную радость. В данном случае мы говорим не о животном чувстве, но о некоем тонком эстетическом переживании. А оно, насколько мне известно, воспитывается путём сравнения: на это смотреть тошно, а вот это недостижимо и случается раз в сто лет. Как-то так.

Пока у нас не будет свободной киноиндустрии, ни о каком серьёзном сравнительном анализе мы говорить не сможем. От своих коллег всё чаще слышу чудовищную фразу: «Российское кино я не смотрю». Ну да, и российское вино пить не будешь, если распробуешь любое другое.

Наверное, в продолжение предыдущего вопроса. «Все стали думать животом» (это у вас в поминальной блог-заметке о Нехорошеве; ситуация, естественно, типическая, у нас то же самое, у всех… то же самое). «Кино из желудка» — это надолго? Чему нас учит, гм, мировой киноопыт?

И. З.: Про мировой киноопыт лучше спросить киноведов. Знаю, что помимо развлекательной или познавательной функции (как ни странно, это ещё и способ познания мира), кино — в некотором смысле терапия. Довоенное кино Великой депрессии показывало сказки о Золушках, которые окунулись в богатую жизнь. Послевоенное кино торопливо оголяло героинь, самое важное было вернуть женщинам женственность, а мужчинам — потребность в любви. Это я для примера. И это, кстати, не без участия государства. И это к вопросу, чего хочет зритель. Из «непроверенных источников» мне известно, что зритель должен захотеть к Чёрному морю.

Теперь о желудке. Американский сценарист получает десять процентов от бюджета фильма. Бросились калькулировать гонорары буржуйских сценаристов? Неправильно. А правильно то, что «их» сценарист кровно заинтересован в крутом кино (молчу про роялти). Заинтересован либо в мощных спецэффектах, либо в привлечении звёзд первой величины. А первое и последнее требует крутейшей (простой и человеческой) истории. В мутной истории и спецэффекты будут мутные, на три рубля. И в мутную историю не ввяжется уважающая себя звезда (и, как показывает опыт, даже самые дорогие актёры соглашаются на малобюджетные истории). Вот вам реализация желания урвать десять процентов и роялти от кассовых сборов.

А у нас чего хочет сценарист? Правильно, угодить продюсеру. А продюсер, как известно, заинтересован в двух вещах: в привлечении рекламодателей и в проекте, который можно реализовать за три копейки. Но у меня есть подозрение, что наши профессиональные драматурги творят чудеса покруче голливудских коллег. Мы тоже пишем крутейшие (простые и человеческие) истории, только цели у нас разные.

Вы несколько ёрнически рассуждаете у себя в блоге о российском инди-кино. И всё же: что это такое? Как делается? Для кого? В чём смысл :-)? Оно больше для вас, кинематографистов, или для зрителей? Вернитесь, пожалуйста, к этому «офтопу».

И. З.: Уже и не помню этого… Но понимаю, что с момента размышлений ситуация сильно изменилась. Делается, подозреваю, на коленке и на энтузиазме. Для кого? Чтобы я сейчас ни сказал, делается оно ради самой индустрии кино. Во Франции в шестидесятые режиссёры «забили» на продюсеров и вышли снимать на улицы. Так мы получили новую волну. У нас происходит что-то подобное. Иногда кажется, что наши собственные (отечественные) фильмы приходят к зрителю с некоторым опозданием. Интернет, все дела, но для осмысления требуется время.

Конечно, кино делается для зрителя, оно не может существовать в гигабайтах и пикселах. Вопрос в другом: оно существует для сегодняшнего, современного зрителя? Или для зрителя послезавтрашнего? Если что, у меня ответа нет. Возможно, что и самого кино нет. А может, мы пропускаем или участвуем при рождении чего-то великого…

О деньгах. На что они идут в инди-кино? Основные, гм, статьи расходов? Какие бюджеты у российских независимых картин? Насколько краудфандинг тут помощник?

И. З.: Ох, если бы я знал, почему одна сцена снимается почти без бюджета, а другая — с таким же набором обстоятельств — за миллион!.. Конечно же, расскажу. Более того, российский сценарист должен уметь прикидывать приблизительный бюджет сцены и/или смены. А иначе он сойдёт с ума, поскольку с него потребуют переписать каждую приличную сцену.

Попробуем без копейки в кармане привести на площадку съёмочную группу. Я уже где-то говорил, что актриса, которой отдавили ногу в метро, и актриса, которую доставили персональным транспортом, это две совершенно разные субстанции. Первая требует психологической помощи и вхождения в образ, вторая готова к исполнению роли. Первая съедает силы и время всей группы, вторая вдохновляет. И оператор приедет на метро, но хорошую камеру по дороге арендовать не додумается. И так далее, по списку. Да, всех, абсолютно всех можно уговорить «за бесплатно», но технику и реквизит вы не украдёте. И в определённый момент все ваши энтузиасты захотят есть. Из списка команды традиционно можно вычеркнуть только сценариста.

Хорошо, на сценаристе сэкономили и с полуголодной командой каким-то чудом сняли на «мыльницу» свой шедевр. Вы верите в такое кино? Проблема в том, что кино только начинается. Так называемый постпродакшн. Все эти терабайты снятого материала вы, не торопясь, смонтируете на своём ноутбуке. Окей. Теперь надо свести звук. В большом кино это до трёх четвертей бюджета, но у вас свой звукорежиссёр, ему нравится ваша идея, он помогает вам в свободное время (которое начинает растягиваться до дурной бесконечности). Остались цветокоррекция и графика (ну, хотя бы приличные титры, иначе совсем тоска). А этим технарям точно плевать на вашу харизму, у них очередь. И вот вам либо надо соглашаться на помощь компьютерного гения, который за портфолио готов тренироваться на вашем «материале», либо нанимать профессионала. Цифры не назову. Не потому, что это секрет, а просто мимо меня (начиная с аренды техники и заканчивая студийным сведением). Цены есть в Сети, в свободном доступе. Можно заморочиться и прикинуть бюджет своего воображаемого фильма.

Казалось бы, всё, работа завершена. Если так, то покажем кино маме — и оно обязательно маме понравится. Покажем и нашим меценатам, только я подозреваю, что их не волнует отчёт о проделанной работе, им хочется причастности к успеху. Ну, есть разница между «я работал на короткометражке» и «я работал на фильме, который сейчас ездит по фестивалям и собирает награды»?

Известно, что успех фильма (это утверждают все авторитетные продюсеры) спрогнозировать невозможно. Но мне также известно, что американцы четверть от бюджета фильма вкладывают в рекламную кампанию. Наверняка не просто с жиру бесятся. Чем дороже фильм, тем больше перепадает сценаристу и тем масштабней рекламный вброс. Наверняка отдача от рекламы просчитывается и прогнозируется.

И тут мы возвращаемся к вопросу, пересекается ли важнейшее из искусств с властью? Сейчас, на этапе промоушена, пересекается. И получается, что реальная власть — это те, кто может организовать пиар-кампанию. Ладно, не будем оглядываться на большое кино. Нам бы по фестивалям проехаться, там всегда есть журналисты, которых оплачивают другие организации. И выясняется, что переговоры с дирекцией фестивалей — это отдельное ремесло. Это контракты, анкеты, дедлайны, подписи, пересылка туда и обратно (некоторые по старинке работают с помощью «офлайновой» почты!), правильные форматы видео, перекодировка, субтитры и дополнительные аннотации. И у каждого фестиваля своя политика, которую необходимо понимать нутром.

Остаётся забыть о следующих проектах и целый год посвятить переговорам. Или в очередной раз обратиться к специально обученному человеку или сервису (в Сети у них уже конкуренция)… Всё или почти всё. Можно сказать: стоп, хватит. А можно в поддержку своего фестивального детища начать рекламную кампанию. Оно вам надо? Уверяю, что надо. Если фильм, по вашему мнению, заслуживает внимания публики, то о нём следует шуметь.

Помощник ли краудфандинг? Вы видите, что снять фильм это половина дела. Надо суметь его правильно преподнести. На простом или изысканном блюдечке, но в любом случае это очередная морока, требующая дополнительных средств. Вот так.

В заключение скажу, что процесс пошёл и похоже, что сейчас возникает некая альтернатива старым мафиозно-бюрократическим схемам. И эта альтернативная реальность заставляет нас приобретать навыки смежных профессий. Только вот для начала надо научиться составлять сам краудфандинговый проект. И грамотно его пиарить, иначе всё бессмысленно.

У них всё получится!

И последнее, в качестве «офтопа» и изюминки. «Мат на площадке» (ваш режиссёр извинялся за него в своей «молитве о солнце» — вот я и вспомнил; про «мат в кино» я вас как-нибудь потом расспрошу) — это цеховая норма или просто характер режиссёра/оператора? (Про Лебешева я знаю :-).) (А что если попадается… актриса с нежным ухом, которая впадает в ступор от этой лексики?)

И. З.: А я вот про Лебешева не знаю :-(. Мат не норма и не характер. Не скажу, что на площадке никто не матерится, но проблема бытового мата, который стал почти привычным, это сейчас не наша тема. Вопрос, вероятно, касается экспрессивной ругани, которая для меня — тьфу-тьфу-тьфу — из области баек про киношников. И на сериале, где режиссёр прячется в будке с микрофоном, и на наших безбашенных съёмках я что-то не припомню матерных срывов. Видимо, если режиссёр не может сформулировать задачу, или кто-то из участников не находит своего места… Хз. К каждому съёмочному дню у нас есть детально проработанная сцена, поэтому всё проходит под шуточки и взаимные подкалывания. Каждый понимает, что делает, и материть некого.

А актрисе с нежным ухом на площадке лучше не появляться :-).

Беседу вёл Игорь Исупов (This Is.Pro).