Частный Корреспондент: "Упражнения в ужасном"

Фестиваль «Кинотавр» расколол не только продюсерское сообщество вкупе с гламурной тусовкой, но и кинокритическую «массу» на два враждующих лагеря.

Замечу в скобках, что не только фильмы, но и сами персонажи «Кинотавра» представляли собой интересную смесь чисто петербургской «изнурительной» вежливости с отнюдь не «изнурительным» московским хамством: отличить участника фестиваля от местной урлы порой не представлялось возможным. Для этой самой «урлы» и, как ни странно, кое для кого из кинокритиков, видимо, и был показан фильм «Бабло», лидер всех на свете рейтингов и чуть ли не культовая картина фестиваля.

…Уже после фестиваля, на площадке перед отелем «Жемчужина», где мы ожидали автобус в аэропорт, я слышала такой разговор: одна дама (очень интеллигентная, приятная во всех отношениях) с жаром возражала двум другим (просто приятным), призывая перестать снобировать и обратиться лицом к зрителю. Прибавив, что журнал, где работают её оппонентки, «никто не читает». На что просто приятные дамы, последние из могикан (то бишь из тех, кто ещё знает значение слова «дискурс»), резко возразили ей, что не станут опускаться до уровня газеты «Сочинские новости». Дама, приятная во всех отношениях, расстроилась и дискуссию закрыла, тяжко вздохнув: было видно, что она тем не менее останется при своём и попытается найти что-то среднее между «Сочинскими новостями» и, скажем, «Искусством кино»…

Как это сделали режиссёры, показавшие свои новые опусы на нынешнем «Кинотавре», — тот же Игорь Волошин, представивший экзотический образчик то ли арт-кино, то ли мейнстрима, то ли боевика, то ли мелодрамы, чёрт его разберёт. Называется этот чудовищный микс «Бедуином» и начинается на манер Дарденнов, то есть аскетично и сухо-документально, — бедная женщина ищет деньги на лечение дочери и соглашается стать суррогатной матерью для двух геев. Кончается же пострельбушкой в духе чуть ли не Тарантино (правда, с провинциальным уклоном). Похоже на то, как если бы зануда-профессор, читающий лекцию о какой-нибудь там «анорации», вдруг выхватил пистолет из-за пазухи и давай палить по присутствующим.

Кадр из фильма «Бедуин»

Замечу в скобках, что не только фильмы, но и сами персонажи «Кинотавра» представляли собой интересную смесь чисто петербургской «изнурительной» вежливости с отнюдь не «изнурительным» московским хамством: отличить участника фестиваля от местной урлы порой не представлялось возможным. Для этой самой «урлы» и, как ни странно, кое для кого из кинокритиков, видимо, и был показан фильм «Бабло», лидер всех на свете рейтингов и чуть ли не культовая картина фестиваля, изобилующая необходимым сериальным набором из проституток, продажных ментов, кавказских бандитов, местной мафии и прочая, прочая. Собственно, «это самое «Бабло» и стало краеугольным камнем, об который то и дело спотыкались кинокритики: нам было сказано раз и навсегда, что «Бабло», честь ему и хвала, призвано победить зло в лице нудных фестивальных проектов, конъюнктурных и призванных существовать в виде интеллектуальных отщепенцев с обочины. Типа зрителей мало интересуют «все эти ваши Канны» и нудятину вроде «Охотника» Бакура Бакурадзе, участвовавшего в каннском «Особом взгляде», ни один нормальный человек смотреть не будет.

Ха. Как сказать. Не причисляя себя к большим интеллектуалам, я тем не менее на просмотре «Бабла» страшно маялась, уговаривая себя не покидать зал (в самом деле, лучше уж до бассейна добраться наконец-таки); и с огромным интересом наблюдала, как вырос талант Бакурадзе — от талантливого, но несколько герметичного «Шультеса» до философской глубины «Охотника».

Странно, что каннская администрация не заметила этого: если уж говорить об онтологии кино, о его теории и практике, о «космогонии» и пр., то стоит как раз взять за пример именно что «Охотника», а не «Древо жизни», триумфатора Канна-2011. «Охотник» же не попал в основной конкурс — по таинственным для меня причинам, притом что каннская программа в этом году не отличалась блеском. Осмелюсь утверждать, однако, что эта картина не то что не потерялась бы в каннском контексте (где фильмы типа «Бабла», как вы догадываетесь, не имеют ни единого шанса), но и смело бы могла соперничать с триеровской «Меланхолией».

Однако если быть до конца справедливым, то можно понять и противников Бакурадзе: первая часть «Охотника» всё же слегка затянута, минут, может, на пять-десять, что вызывает некоторое ощущение монотонности, — боюсь, однако, что они не приняли бы картину в любом случае.

Кадр из фильма «Охотник»

В этом контексте триумф «Бабла» — среди критиков в том числе, что более всего тревожит, — на мой взгляд, свидетельствует о том, что огромная работа по оболваниванию народонаселения проделана с блеском. Даже среди интеллигенции уже появляются те, кто не способен считывать смыслы и понимать второй и третий планы: ускользает не только общий контекст, в котором существует мировой кинематограф, но и даже понятные, близкие нам проблемы и тяготы. А вот это, господа, уже кризис (если не гуманизма, то близко к тому). Пока что, скажем так, кризис эстетизма. А там и до озверения недалеко… И не только «эстетического». Но и антропологического.

Тем не менее круглый стол, на котором присутствовали как раз те две дамы, приятные во всех отношениях, уже в летах и представляющие собой ныне вымирающую когорту критиков-аналитиков, которых на «бабло» не купишь (в прямом и переносном смыслах), прошёл бодро. В том смысле, что именно эти дамы и ещё кое-кто из критических «стариков» сумели взять бразды обсуждения в свои руки. Молодых или не было вовсе (многие из них просто вышли из гильдии по неизвестным мне причинам), или были такие, чьё мнение, простите за высокомерие, мне лично глубоко неинтересно. «Старики», впрочем, были столь убедительны, что и все остальные (быть может, не совсем искренне) поддались их интеллектуальному напору, отдав критический приз «Охотнику». Голосование было открытым, что тоже бывает далеко не всегда: те, кто не поднял руки за «Охотника», чувствовали себя смущёнными.

Диплом от гильдии достался и Виталию Манскому за «Родину или смерть», документальный эпос о Кубе (я писала об этом в первом репортаже с «Кинотавра»): большое жюри эту картину никак не отметило — как будто у него был обширный выбор.

Нимало. Выбора на сей раз не было почти никакого, и тем не менее и «Бабло», и другие столь же одиозные картины призов таки удостоились. Как известно, главной награды удостоено «Безразличие» (довольно символическое название — для культурной ситуации в целом и в частности) — фильм, который я лично не совсем поняла и в котором, помимо ностальгии по шестидесятым и восьмидесятым одновременно, кроме распада повествования, не увидела ничего особенного; «Охотник» же получил второй по значению приз, что тоже весьма странно; «Громозеку» Владимира Котта, единственную фестивальную картину, где наша реальность артикулирована, как говорят умники, «репрезантативно», тоже не заметили…

Мне особенно обидно за Бориса Каморзина, сыгравшего — вопреки расхожему штампу — несчастного, влюблённого в собственную жену мента, трогательного недотёпу, сын которого, киллер, презирает собственного отца за неумение жить. Почему Каморзин не удостоился приза за главную роль — тоже загадка.

Забавно, но я тут на «Ленте.ру» прочла, что сам Путин подался чуть ли не в киноведы, посоветовав «изменить регламент» фестиваля — чтобы, значит, в конкурс попадали более актуальные картины (если я правильно понимаю премьер-министра). Редкий случай, когда я с ним согласна: из-за разногласий с Московским фестом, из-за строгого регламента и требований непременной «девственности» фильма конкурс «Кинотавра» существенно сужается. Прибавьте ко всему этому новую систему финансирования, и в сухом остатке, кроме «Бабла» и иже с ним, вроде «Упражнений в прекрасном», ещё одного великого произведения, ничего не останется.

Отборщики «Кинотавра», таким образом, попадают в глупейшее положение: вместо четырёх тысяч кассет, которые присылают в Канн в течение года, им приходится отсмотреть около полусотни полного дерьма. Поди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что…

Кадр из фильма «Елена»

Правда, удивительнейшим образом даже и при таком положении вещей, когда при слабом конкурсе у нас был один безусловный лидер, а именно Бакурадзе, — и он лишился главной награды. Не совсем понятно, почему «Елена» Звягинцева, закрывавшая фестиваль и тоже достойная участвовать в основном каннском соревновании, выпала из конкурса нынешнего «Кинотавра». Понятно, опасались, что два лидера отечественного кино — Бакурадзе и Звягинцев — схлестнутся на площадке «Кинотавра» (а может, амбициозный Звягинцев не дал картину в конкурс, кто его знает). Так, может, лучше бы схлестнулись они, а не «Бабло» с «Упражнениями в прекрасном»?

В таком ли уж «прекрасном», вот в чём вопрос…

—

Источник: chaskor.ru