Кино пожаловать. Началась светская программа ММКФ

32-й Московский международный кинофестиваль начался под моросящим дождем и под проклятия автомобилистов (Страстной бульвар перекрыли специально для проведения церемонии открытия). На неделю фестиваль станет главным светским событием столицы. Церемония открытия прошла без эксцессов, но традиции дрогнули: президент фестиваля Никита Михалков впервые не надел свою капитанскую кепку.

Поход по зеленой ковровой дорожке к воцарившемуся на верхней ступени председателю Союза кинематографистов России Никите Михалкову начался вовремя, но растянулся больше чем на час. Дорожка позеленела еще в прошлом году. Это, по всей видимости, должно было отличить ее от других популярных у киносообщества дорожек — красной каннской и синей кинотаврской.

Гостей господин Михалков встречал, как обычно, с супругой Татьяной Михалковой, но, как и в прошлом году, без дочерей. Младшая дочь президента ММКФ Надежда Михалкова пришла на церемонию в компании режиссера Резо Гигинеишвили, все остальные члены семьи — вместе с законными супругами. По времени, указанному на приглашении, открытие уже давно должно было начаться, и голос из громкоговорителя настойчиво просил занимать места, но Никита Михалков все стоял у входа и ждал.

Забавно, что, оказавшись в фойе кинотеатра, гости сразу попадали в объятия совладельца фестиваля "Кинотавр" Александра Роднянского и его супруги Валерии. В этой случайности чувствовалась какая-то преемственность и знаковость, к тому же большинство гостей только что вернулись из Сочи: "Кинотавр" закончился буквально за три дня до ММКФ. Вообще со временем проведения ММКФ не повезло. Тем же днем в Петербурге стартовал экономический форум, поэтому гости из числа чиновников и бизнесменов отправились в командировки. Остались только те, у кого сфера деятельности далека от экономической: советник президента Юрий Лаптев, министр культуры Александр Авдеев, управляющий делами президента Владимир Кожин. Он в синем пиджаке с золотыми пуговицами, казалось, старался затеряться в толпе. Небольшая интрига начала образовываться вокруг руководителя департамента по культуре правительства России Дениса Молчанова. Он пришел на церемонию открытия не в компании супруги Дарьи, а с миловидной юной спутницей. Мужчины завистливо поглядывали в его сторону, а самые смелые все-таки решились уточнить природу отношений пары. Господин Молчанов разрушил интригу и не стал скрывать, что компанию ему составила младшая сестра Ольга, сотрудница телекомпании Russia Today. Господа тут же приободрились и стали просить у девушки визитки, но Ольга Молчанова скромно отвечала, что визиток с собой не носит, так как по работе они ей чаще нужны, чтобы подпирать ножку стола.

Пока президент Трансконтинентальной МедиаКомпании и продюсер программы "Спокойной ночи, малыши!" Александр Митрошенков что-то горячо обсуждал с президентом холдинга "Проф-Медиа" Рафаэлем Акоповым, на зеленой дорожке появился долгожданный глава жюри фестиваля режиссер Люк Бессон, а вместе с ним и остальные члены жюри — актрисы Мария Миронова и Каталин Сааведра, режиссер Шарунас Бартас и продюсер Файт Хайдушка. Церемония началась с поздравления ветеранов концертных бригад, им вручили букеты ромашек. Ведущие Равшана Куркова и Игорь Верник спели вместе с героями из кинофильмов военных лет, подхватывая куплеты прямо с экрана. Юрий Лаптев зачитал послание от президента, а вот у министра культуры Александра Авдеева была другая миссия. Он на безупречном французском произнес речь и вручил приз за вклад в киноискусство режиссеру Клоду Лелюшу.

На after-party в Нескучном саду гости оказались, как обычно, около полуночи. Праздник проходил настолько тихо и мирно, что главной его сенсацией стало появление Никиты Михалкова без традиционной капитанской фуражки. Казалось, его даже не все узнали. Люк Бессон на вечеринку не приехал, зато Клод Лелюш веселился от души. Он все свое уже получил.

Кино музейного значения. Анна Толстова о видеоарте на ММКФ

"Медиафорум" представляют как самую необычную, авангардную и экспериментальную программу ММКФ. Основанная в 2000 году центром "Медиаартлаб", она посвящена тому, что нередко остается за бортом больших кинофестивалей,— видеоарту, мультимедийному искусству и такому кино, которое стремится выскочить за рамки кинематографа. Так что благодаря "Медиафоруму" во время ММКФ в одном зале "Киноцентра" могли крутить очередную бесконечную эпопею Тео Ангелопулоса, а в другом — тоже бесконечную вроде бы эпопею звезды видеоарта Яна Фудуна. Вот только эпопею Тео Ангелопулоса обязательно смотреть от начала до конца, сидя в кресле и борясь со сном, а эпопею Яна Фудуна — нет. Для нее на позапрошлой Венецианской биеннале по всему Арсеналу были выстроены специальные павильоны, и, переходя из одного в другой, зритель сам решал, сколько времени он готов потратить на созерцание этой медитативной видеоживописи историко-мифологического жанра. Допустимо ли показывать видео в кинозалах — не праздный вопрос. Филологи говорят, что разница между стихами и прозой в том, что прозаическая строка занимает всю страницу, а стихотворная — не всю. И это лишь отчасти шутка. Точно так же можно сказать, что разница между кино и видеоартом в том, что кино показывают в кинотеатрах, а видео — в музеях.

На 11-м году своей жизни "Медиафорум" наконец переместился из кинотеатра в музей и галерею. Видео в режиме кинопоказа, впрочем, тоже сохранилось: сеансы состоятся в центре современной культуры "Гараж" и институте медиа, архитектуры и дизайна "Стрелка". Правда, в "Гараже" и на "Стрелке" программы лучшего видео проекта Transitland и фестивалей Ars Electronica, Transmediale и PIKSEL будут прослоены разнообразными мастер-классами художников и лекциями кураторов. Ну а те, кто предпочитает смотреть видео в клубном, а не школьном формате, смогут увидеть то же самое в клубе "Солянка". Там же с мультимедийным перформансом выступят живьем и знаменитые хулиганы Джоан Хемскерк и Дирк Пасманс, образующие бельгийско-голландский дуэт JODI: пионеры нет-арта, сетевого искусства, продемонстрируют, какие высокохудожественные штуки можно делать из малохудожественного YouTube. Однако главное на XI "Медиафоруме" — видеовыставки.

Одну — "Transitland. Видеоарт Центральной и Восточной Европы после падения Берлинской стены. 1989-2009" приютил Московский музей современного искусства на Тверском бульваре. Проект Transitland — это архив видеоарта стран восточного блока, собранный центрами современного искусства нескольких государств — соседей по социалистическому лагерю. Составлялся архив по конкурсному принципу: в него включались только те работы, что наиболее ярко отразили социально-политические сдвиги в Европе после 1989 года.

Немец Харун Фароки и румын Андрей Ужица пишут видеолетопись пяти дней декабря 1989-го, от последней официальной речи Чаушеску до начала процесса над диктатором. Албанец Анри Сала проводит небольшое семейное расследование, толчком к которому становится беззвучная черно-белая запись с интервью его матери — активистки албанской Компартии и сподвижницы Энвера Ходжи. Македонка Христина Иваноска организует целую политическую кампанию, чтобы назвать новый мост в Скопье именами двух социалисток, снявших паранджу и боровшихся за права мусульманских женщин, но наталкивается на бюрократическое безразличие. Поляк Артур Змиевский собирает на семинар представителей четырех группировок — леваков, националистов, католиков и иудеев, чтобы поговорить о толерантности; дело едва не доходит до рукопашной. Россия представлена двумя работами. Это "Демонстрация" группы "Радек" и Дмитрия Гутова, которые сделали участниками своей акции обычных пешеходов, переходящих московскую улицу: пока толпа дожидалась зеленого света, "радеки" разворачивали перед ней дадаистские транспаранты вроде "99% бесплатно" или "Sex Marx Karl Pistols", намалеванные на революционном кумаче. И "Вальс" Елены Ковылиной, которая героически вжилась в образ стереотипного советского победителя, устроив в одной берлинской галерее перформанс с водкой, орденами, битьем стаканов и танцами до упаду под "трофейную" музыку. Вообще в архиве Transitland искусства (как в поэтической метафоре безработицы "Включай!" албанца Адриана Пачи) гораздо меньше, чем публицистики (как в видеоперформансе про национальную идентичность сербки Милицы Томич). И если раньше искусствоведы спорили, на что больше похож видеоарт: на скульптуру, как у Мэтью Барни, или на живопись, как у Пипилотти Рист, то материалы Transitland наводят на мысль, что видеоарт больше всего похож на политический плакат.

Самое же значительное событие XI "Медиафорума" — показ работ знаменитого американского видеохудожника Гари Хилла. В галерее GMG можно будет увидеть четыре хилловские видеоинсталляции — две хрестоматийные, "Наблюдатель" (1996) и "Стену" (2000), и две новые: ожидается чуть ли не мировая премьера. А в "Гараже" пройдет мастер-класс мэтра и будет показана программа его видео. Нам Джун Пайк, Билл Виола и Гари Хилл — это как современные Леонардо, Рафаэль и Микеланджело, титаны мирового видеоарта. Но в отличие от более или менее известных у нас Нам Джун Пайка и Билла Виолы, Гари Хилла в России еще толком не видели.

Социалистическое соревнование. Кирилл Разлогов о конкурсной программе ММКФ

Конкурс большого — то есть претендующего на право премьерного показа фильмов в мировом или хотя бы европейском масштабе — фестиваля складывается под воздействием мировой конъюнктуры, концепции и предпочтений отборщиков, готовности продюсеров и прокатчиков направить фильмы именно на этот фестиваль, а также выбора Канна, Венеции и Берлина, конкуренция с которыми, за редчайшими исключениями, невозможна.

В этом году взаимные предпочтения определились относительно рано. Уже в начале года, когда официально мы не имели права готовить фестиваль (в силу идиотских правил, не существующих нигде в мире), венгерские коллеги предложили нам ленту Марты Мессарош "Последний донос на Анну", посвященную памяти Анны Кетли, в изгнании сохранившей верность идеям демократии в противовес насажденному танками "реальному социализму". Обсуждение этих проблем на самом высоком уровне, открытое у нас показами "Катыни", обнаружило, что недавнее прошлое актуально не только для Восточной Европы, но в первую очередь для России. Отсюда и появление в конкурсе крупных произведений, которые еще не так давно сочли бы антисоветскими.

Особое место занимает польская "Розочка" Яна Кидава-Блонского (главный приз фестиваля в Гдыне). Изощренная психологическая драма раскрывает многозначность взаимодействия политики, культуры и эротики во второй половине ХХ века. Ирена Павлазкова в фильме "Как рай земной" предложила панораму компромиссов и разочарований в далеко не райской жизни Чехословакии накануне рокового 1968 года. Матти Гешоннек, сын великого актера из ГДР Эрвина Гешоннека, в "Берлин, Боксхагенерплатц" продолжил — вслед за Деблином и Фассбиндером — исследование мифологии повседневности города, но уже разделенного стеной.

Пожалуй, только болгарин Ивайло Христов в трагикомедии "Следы на песке" поставил под сомнение ссылки на тоталитаризм, когда речь идет о счастье и несчастье конкретных людей. Героя спрашивают, за что его выгнали из школы. "За хулиганство", — отвечает он. "Надо говорить "за политику",— поучает старший товарищ.— Ты же просишь политического убежища".

Если ленты, обличающие "реальный социализм", обращены в прошлое, то картины на модную тему эмиграции из развивающихся стран, касаются настоящего и будущего. И тут и там, что и парадоксально, и закономерно, сохраняется близкая и понятная зрителю эстетика соцреализма, чрезвычайно модная и на Западе.

"Албанец" немца Йоханнеса Набера раскрывает безысходность судеб даже относительно успешных иммигрантов, разрывающихся между новой и старой родиной. Героиня фильма "Вниз по течению" каталонского классика Вентуры Понса, наоборот, уже дома не может избавиться от воспоминаний об Африке, где была с гуманитарной миссией. Халил из турецкого фильма "Выброшенный на берег моря" уходит из полиции не в силах пережить то, что из-за него погиб африканец, и селится на побережье, где отдает все силы спасению чернокожего мальчика-нелегала.

Михай Ионеску и Тибериу Иордан в фильме "Разные матери" реконструируют подлинную историю, происшедшую на съемках документального фильма Кшиштофа Кесьлевского, когда отснятый материал использовали в суде в качестве доказательств. Более традиционна австрийская лента "Убийца с камерой" выходца из той же Румынии Роберта Пежо. Психологическая драма развивается по всем законам классического детектива и подтверждает примат социального начала на ведущих фестивалях мира.

ММКФ — не исключение. Возможно, самый яркий фильм в этом ряду — сербская "Беса" Срджана Карановича, история непростых отношений сербки и албанца. Демонстрируя господствующий ныне в фестивальном репертуаре пессимизм, трагически завершается шведский фильм призера ММКФ Отмана Карима "Дорогая Элис".

Дебют Марселя Раскина из Венесуэлы "Брат" отражает характерный для нынешнего фестиваля латиноамериканский крен, а лента Мишаэля Коэна "Это начинается с конца" парадоксально представляет родину кино: Канн отверг своеобразную версию "Последнего танго в Париже" как "слишком непристойную".

В ключе исторической фрески выдержан корейский "Фильм-просвещение" Пак Тон Хуна — история трех поколений одной семьи символизирует и устойчивость традиций, и изменчивость. Рядом с начинающим режиссером из Кореи оказывается канадский классик Карл Бессаи, хотя его "Коул" может показаться слишком традиционным.

С традицией связан и "Воробей" известного новосибирского документалиста Юрия Шиллера. Он чем-то напоминает "Время жатвы" Марины Разбежкиной, после ММКФ с триумфом прошедший на десятках фестивалей. Здесь дает о себе знать ставка ММКФ-2010 на провинциальные центры кинопроизводства: в других программах представлены татарская картина "Бибинур" и эпопея из Ханты-Мансийска, что в корне отличает нынешнюю селекцию от ориентации на признанных мастеров и центры производства в 2009 году.

Источник: Коммерсант.ru