Форма реформы. Кинематографистам еще раз объяснили суть преобразований в отрасли

Так получилось, что отечественные фестивали сегодня стали едва ли не единственной площадкой для обсуждения насущных вопросов реформирования кинематографа.

В июне на «Кинотавре» в Сочи «круглый стол» с участием главы Федерального фонда социальной и экономической поддержки кинематографии (в дальнейшем – Фонда кино) Сергея Толстикова превратился в довольно ожесточенную перепалку. Профессионалы осмеяли методы работы компании Movie Research, которой волевым решением руководства фонда было поручено определить среди производящих компаний лидеров отрасли. Однако разговора по существу не произошло.

На «круглом столе» недавно состоявшегося выборгского фестиваля «Окно в Европу» спикерами стали заместитель министра культуры Екатерина Чуковская, фактически уже полгода ведающая вопросами кинематографа, руководитель департамента аналитики Фонда кино Десислава Медкова, вице-президент Гильдии продюсеров Александр Атанесян, глава компании СТВ продюсер Сергей Сельянов, член экспертного совета фонда.

Направлял разговор Армен Медведев (не только известный киновед, но и многоопытный чиновник, председатель Госкино в 1992–1999 годах). Он задал спокойную тональность встречи, в самом начале признав вслух: существовавшую прежде систему финансирования никто не может назвать идеальной; разделение государственных средств поддержки кино на два потока – компаниям-мэйджорам и всем остальным – произошло; реформой это назвать нельзя, поскольку многие проблемы вовсе не затронуты. «Осталось понять, как нам плыть дальше, чтобы не навредить общему делу».

Екатерина Чуковская сообщила, что Министерство культуры финансирует пять категорий проектов: короткометражную анимацию, документалистику, научно-популярное кино, игровые дебюты, фильмы детской тематики и так называемое авторское кино (с определением последнего особой ясности нет, хотя Минкульт и получил от Института киноискусства примерные критерии этого вида продукции). Сейчас в Минкульте собраны заявки на финансирование от продюсеров «из числа наших клиентов».

Минкультовский бюджет делится на два потока. Первый – федеральная целевая программа «Культура России», она распределяет деньги на основе конкурса «по пресловутому 94-му федеральному закону» (то есть посредством тендеров; сформировано несколько лотов, деньги распределены, заключаются госконтракты). Вторая – так называемая централизованная смета, по ней соискателям предоставляются субсидии; такая практика существовала до закона о конкурсах, и министерство возродило форму ее применения. Созданы три экспертных совета из специалистов (не чиновников) – по игровому кино (в том числе дебютам), неигровому и анимации; они сейчас оценивают собранные к 1 августа заявки.

На сайте Минкульта значится: дебютных фильмов – 143 проекта; авторских и экспериментальных фильмов – 128 проектов; игровых фильмов, находящихся в завершении производства, – 20 проектов. Далее стоит так: «В хроникально-документальное кино был подан 1081 проект: научно-популярных фильмов – 70 проектов, спецпроектов – 42 проекта, полнометражных анимационных фильмов – 11 проектов».

Понять не очень просто, согласитесь. Что такое, например, спецпроекты? Документ вообще составлен не слишком тщательно: например, фамилии некоторых режиссеров, претендующих на получение субсидий в 2010 году, написаны так: Орынбасаров (правильно – Орынбасарова), Квирикидзе (вместо Квирикадзе), Серебряков (Серебренников), Миндаладзе (Миндадзе)… А список экспертного совета по игровому кино замыкает некто «Л. ИЛрмольник – актер, продюсер».

Как только проекты будут «рейтингованы», пообещала Екатерина Эдуардовна, их список вывесят на сайте министерства: «И сразу станет видно, кто с кем будет сражаться за деньги. До начала октября мы рассчитываем решение принять и заключить контракты». Деньги на субсидии на 2010 год в Минкульт уже поступили, предполагается, что они будут распределены до конца октября.

Если распоряжение правительства от 2002 года предписывало снимать до ста игровых фильмов в год с господдержкой, то теперь количественные показатели «перед нами никто не ставит», сообщила Чуковская. Господдержка не должна превышать 70% от общего бюджета. Субсидию проект может получить только раз, а вот ограничения по срокам нет – выполнения контракта в течение одного года не требуется. У Минкульта есть желание «дать полноценную субсидию, а не размазывать деньги молекулярным слоем»; «фильмов будет меньше, чем мы привыкли, не вижу в этом трагедии». Львиная доля господдержки пойдет через Фонд кино, продюсеры могут «прилепиться» к мэйджорам и получить поддержку уже у них.

«В целом неловко признавать, но министерство оказалось не вполне готовым к такой революции, – сказала Чуковская. – Попытаемся идти по пути, который был проверен, хотя и в иных условиях. Закон о господдержке кинематографии существует пятнадцатый год, а нынешнее постановление правительства называется «О выделении субсидий в 2010 году». Размеров субсидий не хватает даже на переходящие проекты (то есть на те фильмы, производство которых начато прежде); очень рассчитываем, что в 2011-м больше денег пойдет на субсидии, чем на работу по 94-му закону, хотя он еще год останется действовать. Идем методом проб и ошибок. Надеюсь, что ошибки не будут фатальными».

Чуковская, с 1999 года работающая в Госкино, рассказывает: «Я пережила уже четыре реформы: в 2000-м соединение с Минкультом, в 2004-м разделение на агентства и объединение с массовыми коммуникациями, в 2008-м – все обратно. Сейчас мы на пороге новой реформы, и по большому счету работает басенное присловье «а вы, друзья, как ни садитесь…». Однако давайте попробуем – что получится. Давайте реформироваться дискретно, а не перманентно».

Десислава Медкова изложила ситуацию в Фонде кино. Первое направление финансирования – восемь компаний получают по 250 млн руб. на конкретные проекты со сроком выполнения в течение трех лет. Распределение денег уже происходит. Второе направление – исполняя поручение председателя правительства, фонд проведет стимулирующую выплату компаниям, выпустившим фильмы, собравшие более миллиона зрителей в кинотеатрах в 2008–2009 годах. На всех 150 млн. Статистика собрана, однако в формулировке поручения стоит «обладающие культурной и художественной значимостью», поэтому теперь экспертный совет фонда отберет среди кассовых хитов именно такие, попечительский совет фонда список утвердит, его опубликуют, и компании получат безвозмездную целевую субсидию на реализацию полнометражных игровых картин. (Существенное уточнение последовало от Чуковской: эту стимулирующую доплату получают студии, не являющиеся реципиентами фонда. А вот лидеры проката имеют право претендовать на субсидии Минкульта, что Чуковской кажется несправедливым и даже подрывающим рынок, но таков приказ министра культуры, а «с начальством не спорят, ему подчиняются».) И третье – так называемые социально значимые проекты. В фонд поступило более ста заявок. Экспертный совет во главе с Борисом Любимовым в течение четырех заседаний их рассматривал, отобрал 26, попечительский совет оставит примерно 10–12. Процесс идет, результаты опубликуют, деньги сразу перечислят. Эти проекты непременно должны, кроме важной темы, обладать высоким зрительским потенциалом и художественными достоинствами.

Чуковская отметила, что Минкульт тоже передал «свои» заявки такого толка в фонд: «У нас просто денег не хватит». Проектов набралось пять, в том числе фильмы о войне 1812 года, о генерале Скобелеве и о святителе Алексии.

Естественно, что у собравшихся возникли свои вопросы и соображения. Вот основные:

– Сообщество согласилось с тем, что восемь компаний-мэйджоров определилось вполне справедливо: «плюс-минус два названия». Однако система формировалась в нездоровой моральной атмосфере раскола кинематографистов и всем очевидного фаворитизма, отсюда общественное к ней недоверие. Преодолеть его можно только максимальной открытостью информации, привлечением профессионалов к обсуждению проблем и поиску решений.

– Экспертные советы как Минкульта, так и фонда формировались не демократическим путем (в них явно есть «угодные» и «удобные» люди); работа этих советов имеет как объективную («неизбежную»), так и «созданную» коррупционную составляющую.

– Есть ощущение, что со временем фонд может (и Минкульт бы не возражал) стать «дублем министерства», аккумулировать в себе процесс финансирования в целом (включая анимацию, авторское кино и так далее); «возникнет новое Госкино». Однако Чуковская обратила внимание на то, что в новой системе финансирования много юридических проблем (по налогообложению, в частности) и закавык: «Пока они есть, бежать с минкультовскими видами кино в фонд я бы не стала».

– Гильдия продюсеров по-прежнему считает, что госфинансирование проектов, заведомо коммерческих, – абсурд. Гильдия также придерживается мнения, что финансировать следует проект, а не компании. Однако «решение принято», надо посмотреть, к чему оно приведет. Итоги увидим через два года. (Медкова: «Критерии оценки эффективности ищутся, мы открыты для предложений на эту тему».) В целом у присутствующих создалось ощущение, что Минкульт и фонд будут послушно следовать сложившейся ситуации, в то время как профессионалам ясно: необходим постоянный диалог – обсуждение и корректировка действий.

– Медкова не смогла сообщить бюджет самого фонда и источник его финансирования, сказав лишь, что оно внебюджетное. Сообщено было, что в штате фонда 27 человек.

– Пиратство, малое число кинотеатров, уничтоженная система кинофикации, новая структура потребления фильмов, отчисления в РАО, законодательная база кинематографии, сложившаяся в стране практика хозяйствования, отсутствие подлинного рынка и другие проблемы до сих пор не позволяют отрасли стать индустрией.

– Никто четко не может сказать, что такое социально значимое кино.

Лучше многих ориентируется в новой ситуации Сергей Сельянов. Считается, что именно он транслировал властям идею финансовой помощи студиям-мэйджорам. Сельянов снова говорил о том, что прежний порядок финансирования был «абсолютно безобразным, бездарным, неэффективным, коррупционным, непредсказуемым», а потому спровоцировал перемены. Наиболее сильно прежняя система била как раз по тем компаниям, которые работали системно и на развитие рынка.

Остальные тоже признавали порочность прежней ситуации, «скорее «форма реформы» оказалась неожиданностью, вызвав брожение и критику». По сути же изменилось не очень многое. По расчетам Сельянова, нынешняя система увеличила финансирование кино примерно с 2,5–2,7 млрд до 4,3 млрд руб., причем восьмерке достались как раз «новые» деньги. Остальные кинопроизводители могут претендовать примерно на прежнюю сумму и на прежних же, неудовлетворительных, основаниях.

Сельянову есть что предъявить по всем пунктам разговора. Концептуально он считает, что сердце кинопроцесса – фильм. Если новая система, главное достоинство которой – предсказуемость, возможность выстроить стратегию основным производящим компаниям, позволит в год выпустить хотя бы десять удачных художественно и кассово фильмов, то рынок, пребывающий в апатии из-за хронического провала наших картин, получит мощнейший толчок для саморазвития во всех сегментах.

Главный вопрос – где взять проекты, а к ним сценаристов и режиссеров. Сельянов рассказал, как их мэйджорская восьмерка, получив информацию о трех фильмах в год, посчитала «по самому мягкому рейтингу» режиссеров, способных сделать зрительское кино (без таких, как Тимур Бекмамбетов с его собственной структурой). Получилось 14 человек на всю страну… «Это вопрос образования, дело долгое», – заметил г-н Сельянов.

Так что «где взять деньги?» не основная проблема. На сильный проект деньги найдутся. Хоть с господдержкой, хоть без нее. А нынешние перемены, по Сельянову, «среднее какое-то ядро процесса укрепят, позволят направить некоторые ресурсы во всю эту инфраструктуру». Да и вообще «реформу надо понимать широко; хотя наш вопрос в правительстве 133-й, многое обсуждается, и я надеюсь, до конца года мы еще какие-то результаты увидим».

Тут собравшиеся зааплодировали.

—

Источник: vremya.ru