Алехандро Аменабар. Утратив веру, я стал оптимистом

Одним из триумфаторов кинофестивалей 2004 года стал молодой испанский режиссер Алехандро Аменабар. Его фильм, посвященный проблеме эвтаназии, "Море внутри", получил сразу две награды - Кубок Вольпи для лучшего актера Хавьера Бардема, а также фестивальный Гран-при "Серебряный лев" - на Венецианском кинофестивале, Оскар в номинации «Лучший иностранный фильм», Золотой глобус в номинации «Лучший фильм на иностранном языке», 14 премий Гойя.

Алехандро Аменабар родился в Чили в 1972 году, но год спустя его семья переехала в Испанию, где режиссер и вырос. Начав с короткометражек, он дебютировал в большом кино психологическим триллером "Тесис" (1996) и снискал нацинальный успех уже следующим фильмом, "Открой глаза" (1997) с Пенелопой Круз в одной из главных ролей. Американская киноиндустрия затеяла римейк этой испанской картины ("Ванильное небо", 2001), в то время как Аменабар сделал свой первый англоязычный фильм - "Другие" (2001). Фантастическая драма с Николь Кидман принесла Алехандро Аменабару международное признание, множество номинаций и наград, среди которых испанские кинопремии "Гойя" лучшему сценаристу и режиссеру. Аменабар также является автором музыки к нескольким фильмам, причем не только своим.

---

- Болезнь и смерть, кажется, привлекают вас - человека на первый взгляд молодого и жизнерадостного...

- Мне просто интересны люди с определенными проблемами, а еще интересней то, как они с этими проблемами справляются. Проблемы могут настигнуть каждого из нас... В случае героя "Моря внутри" Рамона - что ж, любой мог бы оказаться в подобной ситуации: несчастный случай, парализация, и как жить с этим? А еще всем нам приходится рано или поздно сталкиваться со смертью. Перед ней все мы равны.

- Что заставило вас сделать такой фильм после "Других" - тоже картины на тему смерти, но абсолютно иной?

- Кто-то придумал интересную формулу: "Другие" - фильм о мертвых, которые хотят быть живыми, а "Море внутри" - о живых, которые хотят умереть. Меня тронула подлинная драма Рамона Сампедро, его чувство юмора, то, как он скрывает свои эмоции. Меня не интересовал саспенс, я не спрашивал себя "кто помог Рамону умереть", а только пытался проникнуть в его жизнь.

- Вы верите в жизнь после смерти? "Другие" доказывают ее существование, а "Море внутри" отрицает.

- Призраки в "Других" были лишь метафорой. Я по убеждениям агностик, то есть я не знаю, существует ли жизнь после смерти. Честно говоря, подозреваю, что нет. С этим надо жить, и это никак не обедняет жизнь, не делает ее бессмысленной. Когда я был ребенком, то верил в Бога - так меня воспитали родители-католики, но, утратив веру, я стал оптимистом. Показывая священника в "Море внутри", я не собирался рисовать карикатуру на церковь. Я видел как-то одного кардинала, который в некоей телепередаче обвинял Рамона, называя его трусом, и его семью - мол, они слишком мало его любили. Отсюда - диалоги в моем фильме. Тут я ничего не выдумал.

- После "Других" вы не собираетесь продолжать снимать кино на английском, работать в Голливуде?

- Нет. Я читал несколько сценариев, ничего меня не заинтересовало.

- А как вам понравилось "Ванильное небо", поставленное по мотивам вашего фильма "Открой глаза"?

- Я был очень тронут тем, что Кэмерон Кроу сделал этот фильм, я высоко ценю то, что там снялся Том Круз. Но это не мой фильм - это как другой голос, поющий ту же песню. Когда я смотрел "Ванильное небо", то все время говорил себе: "Я бы снял то же самое по-другому... ах, ну да, я же это уже делал!" (Смеется.) Надеюсь, никто не будет делать римейков по мотивам "Моря внутри" (смеется).

- Что заставило вас сделать фильм о борце за легализацию эвтаназии Рамоне Сампедро именно сейчас?

- Этот процесс был долгим, фильм я задумал давно. Я видел Рамона по телевидению, потом он умер, я прочитал его книгу. Она мне понравилась, в особенности его абстрактные суждения о невозможности любви, о жизни и смерти. Мне понравились его стихи, но я не мог придумать, как превратить их в фильм. После окончания съемок "Других" я проникал все глубже в историю его жизни. Поворотный момент наступил, когда мне рассказали обо всех женщинах, что были в него влюблены. Тогда я окончательно понял, что хочу сделать этот фильм. Эвтаназия - это не самое важное. Куда важнее человеческие отношения.

- Но вы были бы рады, если бы фильм помог принять закон об эвтаназии?

- О да! Эвтаназия должна быть поводом для дебатов, и мой фильм - начало таких дебатов. Пусть Испания - католическая страна и большинство испанцев крещены при рождении, я не думаю, что многих можно назвать подлинно верующими. Я заходил нередко в воскресенье в церковь: там почти пусто. Я уверен, что большинство жителей Испании высказалось бы в пользу эвтаназии. Понимаете, вопросы жизни и смерти очень важны, и их надо обсуждать, но случаи вроде случая Рамона бесспорны. Думаю, общество готово к принятию закона об эвтаназии.

- Откуда взялся образ моря?

- Из стихов Рамона. Родные и близкие утверждали, что море было для него важнее всего на свете. Он был моряком, и море дарило ему жизнь, а потом оно же стало фактически причиной смерти.

- Вы впервые сняли фильм, который можно назвать реалистическим...

- Скажем так, основанный на реальных событиях. Вот игра главного актера, Хавьера Бардема, и правда очень реалистична. Однако сны были для меня едва ли не важнее реальности. Если говорить о реальности, которой мы были верны, то самое интересное в том, что в жизни парализованного Рамона было куда больше женщин. А еще у него было много племянников, а не один (смеется). Но мой фильм - художественный, меня никогда не интересовала возможность делать документальное кино. Я люблю вымысел.

- Вернемся к Бардему: как вам пришла в голову странная идея взять его на эту роль? Молодой, красивый, секс-символ, а играет пожилого лысого паралитика.

- Единственная причина - талант Бардема. У него крупное тело, а нам было нужно маленькое, ему тридцать пять - нам был нужен пятидесятипятилетний, у него прекрасные волосы - наш герой лысый (смеется). Но я всерьез хотел собрать лучших профессионалов в Испании, а он - лучший испанский актер. Я даже не думал о других актерах.

- Может, Бардем был вам нужен, чтобы наглядно объяснить интерес женщин к Рамону?

- Рамон - человек, который до катастрофы был настоящим мачо, соблазнителем. Его книга начинается со списка женщин, которых он любил, когда был здоров. Рамон терпелив и терпим, он способен выслушать собеседника, он сам беззащитен; это привлекает женщин. Кстати, Хавьер уверен, что Рамону бы понравился наш фильм: ведь там он представлен настоящим красавчиком.

- Как вы создавали музыку к фильму? Вы один из немногочисленных режиссеров, выполняющих еще и функции композитора...

- Задача была непростой. Я уверен, что другой композитор наверняка написал бы лучше, но мне был нужен конкретный результат, и никому, кроме себя, я это доверить не мог. "Море внутри" - фильм о смерти в постели, и музыка должна была быть теплой, как бы согревающей. Я сразу подумал о струнном ансамбле, играющем совсем тихо, пианиссимо, без сольных партий. Я использовал кельтскую музыку - ведь действие происходит в Галисии, - и пригласил для записи лучших испанских волынщиков. Они и воплотили мою музыкальную идею: воспеть жизнь.

- Рамон мечтает о море. А вы в этом на него похожи?

- Да, я бы хотел умереть на море. Но пока живу в самом центре Испании. Моя мечта о старости - жить на берегу, смотреть на море.

Автор: Антон ДОЛИН, сайт gzt.ru